– Прости, Марта, но у меня нет денег. Ты же знаешь, я и сама нахожусь в весьма затруднительном положении. – Ответила Майя, терпеливо отводя лицо в сторону от женщины, от неё несло глухой нетрезвостью. Марту совсем не смутила реакция миссис Ардерн на её «благоухание», она давно привыкла к тому, что от неё отводят взгляды и носы.

– Прошу! Мне больше не к кому обратиться!

– А что на счёт Милли? Быть может, она…?

– Нет! У неё я просила в последний раз, я и так должна ей очень много. – На серо-зелёном лице Марты оставило свой отпечаток унизительное чувство безысходности. Она взглянула на Майю, как на последнюю надежду. Впрочем, так оно и было. Майя знает – эти скромные деньги, которые она может вручить женщине, не исправят её положения и даже не будут возвращены. Более того, они даже не будут потрачены на то, на что Марта их просит. И Майя вполне может проигнорировать бедствие ближней. Ведь никто и ничто не виновато в судьбе Марты Лэнгли, кроме её собственной неспособности справляться с трудностями. Майе это виднее, ведь она как-то живет, старается не унывать, несмотря на то, что жизнь без Эдгара представляется ей настоящим Адом. Но даже в таком случае Майя не способна закрывать глаза на это жалкое, забитое существо. Она не в состоянии перестать инвестировать пьянство и стимулировать попрошайничество Марты. И Марта пользуется этим, не с корыстным намерением, нет. От бедствия души, от того, что она не видит для себя иного выхода. Да и Майя, всё же, питает маленький огонёк надежды на то, что её мизерная помощь будет оказана во благо, а не во вред.

Майя вздыхает, смиряется. Перед Мартой закрывается дверь, и она стоит в ожидании, глядя отсутствующим взором на замысловатые трещины, пролегающие по белой краске дверного косяка десятками маленьких тропок и линий. Куда ведут эти тропки? Есть ли у линий конец? Определённо, конец есть всему – и тропам, и линиям, и страданиям Марты когда-нибудь придёт конец. Вновь появляется Майя, в руке она держит помятую купюру и несколько монет, слегка задетых признаками коррозии. Марта рассыпается в благодарностях, принимая деньги в обе руки. Миссис Ардерн ничего не говорит, она смотрит на женщину, кажется, с безразличием. Но это безразличие – лишь маска, защищающая Майю от излишних беспокойств и тревог. Маленькая крючковатая фигура в замусоленном розовом халате исчезает за разросшимся у проезжей части кустом. Шарканье старых тапочек быстро смолкает, когда Марта выходит на дорогу, только её длинную тень едва можно разглядеть через буйствующую зелёную густоту. Майя закрывает дверь, устало опирается на ручку, снова прихватило колени. Надо бы добраться до гостиной, воспользоваться мазью. Глухими шарканьями она добирается до аптечки, садится в кресло-качалку с мазью в руках, приподнимает болтающиеся на худых ногах серые штанины и распределяет средство. По суставам бежит приятное ощущение, будто тепло и холод смешались в одно и заставляют боль онеметь. Полдень оглашается звонким голосом старых часов, маятник неустанно раскачивается, отстукивая механизмом. Странно всё вышло. Марта Лэнгли явилась практически в полдень, возникла внезапно и непонятно откуда после двухнедельного отсутствия. Злая ирония проникла в размышления Майи внезапным воспоминанием: а ведь всё случилось именно ближе к полудню!

***

Разгар зелёной весны наполняет воздух обжигающей духотой. Духота полна трескучими напевами насекомых и многоголосыми перекличками птиц. Жёлто-серая дымка стелется на горизонт неосязаемым барьером, на её фоне гуляет низко к земле трепет раскалённого воздуха. Сегодня не пришёл почтальон. Майя сидит вместе с мужем на диване, тревожно постукивает пальцем по подлокотнику, на неё заразительно действует беспокойство Эдгара, преумножая её собственное. Как-то само собой сложилось общение Эдгара с этим славным парнем. Теперь почтальон был частым гостем в их доме, Майе даже довелось познакомиться с его супругой и побывать у них в гостях. Марта Лэнгли, чуть старше Майи – милая и чуткая женщина, в её доме всегда будет заварен отличный чай для гостей, или кофе – кому как нравится. Всегда эта женщина будет больше слушать гостя, чем сама о чём-то ему расскажет, и никогда не оставит его голодным. Пироги, запеканки, торты – она большая мастерица на всякого рода вкусности. Её тонкому и открытому характеру всегда вторит и внешность. Мягкий овал её лица обыкновенно красиво обрамлён каштановыми волосами, губы подведены помадой необыкновенного цвета вишни, и взгляд, всегда радостный, украшен пушистыми ресницами. Марта в целом, как всегда казалось, буквально была вторым солнцем – Майя никогда прежде не встречала столь улыбчивого и жизнерадостного человека. И всё в этой женщине говорило: «я счастливая жена и в будущем – счастливая мать». Да, они с супругом ждали ребёнка. Марта находилась на девятом месяце беременности, когда у врачей возникли предпосылки для беспокойства за здоровье малыша. Конечно, они уверяли, что всё прекрасно, что лёгкое беспокойство может быть необоснованным. Но они не говорили всей правды, или же сами не до конца знали об истинном положении вещей.