– Ты готова просить меня, детка? – хрипло спросил он, обдавая мою влажную кожу резким горячим дыханием.

            Мне очень хотелось обрушить на его голову целый океан жуткой брани. Но открыть рот – значило дать вырваться стону, что я мучительно удерживала в себе.

            – Нет! – буквально выплюнула я сквозь зубы.

            – Ты будешь просить, – голос опять вытанцовывал прямиком на всех моих нервных окончаниях.

            И его рот медленно, но беспощадно двинулся выше. Ленар заставил меня согнуть ногу в колене и снова продолжил этот обжигающий путь своего порочного рта, следуя за ним руками. Мое тело покрылось потом, а во рту пересохло. Когда он, добравшись по внутренней стороне бедра, выдохнул прямо в истекающую влагой плоть, мое тело подбросило, резко выгибая, и глухой стон прорвался сквозь зубы, хлестнул слух.

            – Попроси! – сипло потребовал Ленар, снова обдавая мое лоно раскаленным дыханием.

            – Не-е-ет! – выкрикнула я, уже почти не помня, от чего отказывалась.

            Ленар согнул мою вторую ногу, и пытка повторилась. Тело трясло, бедра мелко дрожали; желая сжать его голову, руками я намертво схватилась за простыни, чтобы не вцепиться в волосы моего мучителя и не притянуть его туда, где все уже невыносимо болело, изнывая от необходимости в окончательной ласке. Вся влага из тела, казалось, собралась между ног, устроив настоящее наводнение. Моя суккубская половина рвала упрямый мозг когтями в клочья, желая уничтожить любое сопротивление. И то, что она испытывала, совсем не было похоже на мой даже самый сильный обычный голод. Какая-то дикая смесь, нечто даже более мощное, чем примитивное требование плоти ради выживания. И это со скоростью лавины катилось по мне, словно спрессовывая жутким давлением обе мои половины, пропитывая этим алчным желанием, чтобы сделать единым новым существом.

            Ленар опять коснулся моей промежности только дыханием и вдруг, протянув руки, резко сжал мои окаменевшие соски пальцами. Ослепительный разряд прошил все тело, и я, выгнувшись, отчаянно закричала.

            – Попроси меня! – В его хриплом рыке мне слышалась почти мольба.

            Я уже не помнила, не знала, почему должна сказать «нет». И только отрицательно мотала головой. И пытка началась снова. Его губы сначала слегка коснулись пылающего центра моего тела. Я выгнулась, желая больше. Но Ленар отстранился:

            – Попроси!

            – Нет, – прохрипела я.

            Почему? Я не знала! Просто так было надо. Если попрошу, он ведь победит! Моя животная сторона победит. И в этот раз навсегда. Так не должно случиться. Почему? Я, черт возьми, уже этого не помнила! Мой разум словно истекал кровью, разорванный на куски вожделением суккубской половины. Никогда мой суккуб не сражался со мной столь отчаянно, даже на грани смертельного голода. Я рыдала, не могла держать эту боль в себе. И все кричала: «Нет!» Рот и руки Ленара то отступали, то нападали снова, опять истязая, доводя до безумия, до края немыслимого желания, и едва мое тело начинало сотрясаться в преддверии оргазма, опять отступали. Они были повсюду: на моей груди, шее, животе... Его жалящий, раскаленный добела рот терзал мои губы, глотая крики и рыдания, слизывая слезы с моего лица. Я орала и всхлипывала, я была стянута нечеловечески жесткой пружиной, перемалывающей все у меня внутри. Сколько это продолжалось? Минуты? Часы? Вечность?

            – Попроси! Попроси! Пожалуйста, попроси! Проклятый договор! Я не могу сделать это, пока ты не попросишь! – то умолял, то приказывал Ленар.