А вот вторая проблема вырисовывалась как не менее (если не более) серьёзная. Его Снегурочка – Ирочка Сальникова, – вот уже пять лет бок о бок преодолевавшая с Игорем все новогодние заказы, подошла к началу праздничных трудовых будней отягощённая беременностью, к тому же сопровождаемой сильнейшим токсикозом. Да ещё молчала до последнего, видимо, в расчёте, что всё рассосётся само собой. И если костюм при желании и изворотливости можно было где-то перехватить, то найти Снегурочку (да ещё со своим собственным нарядом Снегурочки) за неделю до открытия «охоты» представлялось делом практически невозможным.

Тупик! Даже не тупик, а тупой тупиковый тупик!

Два дня Игорь метался по театру, висел на телефонах, звоня коллегам в драму, музкомедию и даже в Институт культуры.

Тщетно.

Любой на его месте сдался бы. И, чего греха таить, Игорь тоже приготовился сдаваться. Но ведь именно Новый год – волшебный праздник!..

Бац! И заслуженный артист Чувашской АССР Константин Маслаченко ломает ногу на ровном месте, высвобождая не только энное количество забронированных на себя заказов, но и свою Снегурочку, премьершу их театра, любимицу главрежа – семнадцать лет бессменно играющую Золушку, при этом всё ещё молодую и красивую Наташеньку Комаровскую. Единственную в труппе актрису, передвигавшуюся по театру исключительно в облаке французских духов «Шанель № 5», не смешиваемом с другими запахами.

О такой Снегурочке можно воздыхать тайно и мечтать. А невезунчикам, подобным Игорю, даже мечтать бесполезно. Хотя – кто запретит?!

Наташенька внешне выглядела как настоящая Снегурочка из кино про Морозку. Не то что перестарки из драмы, похожие больше на переодетых злых волшебниц, или глупенькие студентки из института, не умеющие ни ступить, ни молвить, или ещё вот веселушки опереточные, сбивающиеся с «В лесу родилась ёлочка» на «Ой, мороз, мороз» после третьей рюмки.

А тут – удача! И никаких просьб и унижений – он ей в сложившейся ситуации нужен оказался не меньше, чем она ему!

Ну а уж какой у Наташеньки костюм Снегурочки – вообще сказка! В нём достаточно только войти в зал к детям – и можно уже ничего не говорить. Костюм сам всё сыграет.

В итоге: не было бы счастья, да несчастье помогло!

Была, правда, и третья причина для расстройства. На первый взгляд пустячная, а на самом деле – о-го-го! Уже несколько дней Игорь не мог дозвониться до дяди Саши Анатольевича. Абонент находился вне зоны доступа. А Игоря очень и очень волновало мнение дяди Саши Анатольевича по некоторым вопросам. Более того, многое для Игоря зависело от содержательной части мнения дяди Саши Анатольевича. Но некая эйфория от удачи в решении двух поступивших на повестку ранее проблем отодвинула несостоявшийся телефонный разговор на второй план.

Игорь вышел из театра в неплохом расположении духа, ускорив невольно шаги из-за опружиненной двери, подталкивающей в зад всех исходящих, невзирая на их звания и вклад в развитие отечественного театра.

На широкой улице, пролегающей мимо фасада театра, шумели машины, сыпали искрами снующие троллейбусы, бубнили толпы прохожих. А здесь, в переулке, ведущем к служебному входу, было тихо и грязно. И ещё пахло конским навозом. Не зря, значит, Игорь слышал через приоткрытую форточку костюмерной стук конских копыт и лошадиное ржание. Не зря…

Действительно, недалеко от входа в театр красовались довольно крупные, неправильной формы шарики помёта, принадлежащего не иначе как лошади. И к ним мелким скоком спешили расторопные воробьи.