Это частенько случается, когда я остаюсь наедине с собой.

И в присутственных местах случается подчас.

Так что, как не поворачивай – чудовищный конфуз и растерянность в перспективе.

Омут. Омут.

А вот живут же те, другие, настоящие люди, сохраняя серьезность, невозмутимость и значительность, точно и не знакомы с сомнительными играми вовсе. Но то – другие люди. Очень сильные.

Их много.

Большинство.

Кроме прочего, к миссии родителя я не был готов, так как к детям у меня особое отношение, и если возня в песочнице кажется мне интересной, я, нисколько не задумываясь о своем возрасте и положении в обществе, с легкостью могу принять в ней участие.

Возможно, супруга моя, как большинство женщин, имела бы некие представления о том, что такое семейная жизнь, и попыталась бы как-то обустроить, обучить и упорядочить. Однако, по моим наблюдениям, представления эти, в сочетании с заложенным генетически неудержимым стремлением свить и заполнить гнездо, представляют собой ядовитую смесь, способную вызывать у самих женщин не болезнь, но несчастье.

Наконец, что сталось бы с моей миссией?

Да разве смог бы я при всех супружеских хлопотах и парадоксах уберечь в себе Гиперборею?

Навряд ли.

Тогда, зачем все?

Предположим, родился бы у меня ребеночек. Хороший, да пригожий. Сказочный ребеночек, потому что от меня может родиться только сказочный ребеночек.

И где прикажете ему жить? когда империя счастья по-прежнему не найдена, так как отец его, вместо того, чтобы следовать внятной и благородной цели, увлекся сладкой суетой.

Этак и до диабета не далеко.

Вождение катка представляет собой нечто среднее между стихосложением и управлением дирижаблем. Всегда вдохновение и запах свежести.

На катке ты не обгоняешь пространство, но как будто идешь с ним в ногу, так что, со временем начинаешь угадывать, когда зашевелится южный ветер, а когда соберется с духом дождь.

Вождение катка – призвание и радость.

Во всяком случае, для меня.

По моим предположениям, моя жена простила и покинула бы меня через три месяца после свадьбы. Уходя, она голосила бы как профессиональная плакальщица.

И подумалось бы мне тотчас – запятая.

Какая запятая, зачем запятая?

Или ушла бы незаметно, как это произошло в случае с Разуваевым. Даже не знаю, какой вариант ухода предпочтительнее, какой выбрать.

Так или иначе, истории повторяются.

Кто такой Разуваев?

О Разуваеве расскажу непременно. Примечательный своей непримечательностью человек.

Или персонаж. Это уж вы сами решайте.

Увлечение писанием вносит в жизнь человека немыслимую сновидную сумятицу. День перемешивается с ночью и в душе образуется вялое такое мерцание, наподобие петербургских белых ночей.

Однако жениться когда-нибудь придется.

Почему?

Не знаю.

Вообще в моих заметках (почему бы не назвать все это заметками?) множество покинутых. На первый взгляд может показаться – перебор. Но это не так. Поговорите со своими друзьями, товарищами, знакомыми, малознакомыми и вовсе незнакомыми. Если вам удастся расположить их к себе, вывести на хоть сколько-нибудь откровенный разговор, уже на пятнадцатой, максимум, шестнадцатой минуте беседы вам сообщат, что кто-нибудь когда-нибудь кого-нибудь покинул.

А в большинстве случаев выяснится, что покинули как раз вашего собеседника.

Господи, да что там говорить? Вспомните свою собственную жизнь.

Вот и следующий эпизод, собственно, о том же.

Представьте.

Иннокентий Иннокентиевич Разуваев пишет письмо некогда преданной, и, вдруг (то есть совершенно неожиданно, кажется и для нее самой) предавшей его жене.

Представьте.

Однажды утром Иннокентий Иннокентиевич проснулся и обнаружил, что жены больше в доме нет. И произошло это в тот момент, когда Иннокентий Иннокентьевич как раз нуждался в ней, точнее в том самом стакане воды, о котором говорят всегда и все, если вспоминают о предстоящей беспомощности.