. Однако необходимо иметь в виду, что в общественном сознании на первый план выступают такие качества правосудия, как справедливость, неподкупность, доступность. В силу этого ценность независимого суда не существует изолированно, а преломляется как в массовом, так и в профессиональном сознании сквозь призму других реально существующих проблем. Так, по мнению В. Пастухова, «основные проблемы российского правосудия не в его «коррумпированности» и «зависимости» от власти, а в развивающемся, как раковая опухоль, правовом нигилизме и резком снижении профессионального уровня подготовки судей»^>20.

Мировой опыт свидетельствует о том, что высокий престиж суда, уверенность общества в независимости принимаемых им решений могут существовать и тогда, когда имеются определенные отступления даже от такого фундаментального условия, как принцип разделения властей. Так, в Великобритании, где и в профессиональном, и в массовом сознании укоренены представления о независимости суда, не действует в классическом виде принцип разделения властей: лорд-канцлер является одновременно членом кабинета министров, спикером палаты лордов и председателем Апелляционного суда. В свою очередь палата лордов является не только второй палатой парламента, но и судом высшей апелляционной инстанции.

Очевидно, что не существует единого и раз навсегда установленного образца законодательного закрепления условий, которые обеспечили бы подлинную независимость суда.

Если самостоятельность судебной власти означает невмешательство в ее функционирование других ветвей власти, то независимость суда выражается в принятии судьей решения на основе собственного убеждения в его законности и обоснованности. Как подчеркивает В. А. Терехин, «определяющим и самым важным звеном в единой цепи процессуальной независимости правосудия, а также независимости судов и судебной власти при их процессуальном проявлении выступает фигура судьи. Независимость судей является основным условием функционирования самостоятельной и авторитетной судебной власти, способной обеспечить объективное и беспристрастное правосудие, эффективно защищать права и свободы человека»^>21.

Проблема, однако, заключается в том, что если законодательным и иным путем можно поставить судью в зависимость от кого-либо, то заставить его быть независимым и руководствоваться только законом мерами государственного воздействия невозможно. Независимость – это внутреннее, психологическое состояние, отражающее систему ценностей, разделяемых данным лицом, и находящееся вне сферы правового регулирования.

Социальная ценность правосудия как такового определяется тем, что только оно может служить противоядием против произвола и анархии, давать жизнь закону и тем самым обеспечивать предсказуемость последствий того или иного вида поведения.

Судебная система, если она основана на принципах гласности, состязательности, обеспечения обвиняемому права на защиту и других демократических началах, является наиболее цивилизованной площадкой для выяснения отношений государство – личность. Но если судья принимает решения, подчиняясь оказываемому на него давлению, то все достоинства процедуры превращаются в фикцию.

Становление независимого суда не менее, а может быть, и более сложный процесс создания (точнее, «выращивания») других демократических институтов, оно неразрывно связано с общей эволюцией социальной системы, изменением массового и профессионального правосознания, гражданской активностью населения.

«Правосудие, справедливость, – пишет С. Холмс, – не могут быть поднесены на блюдечке политически инертным гражданам даже самой профессиональной судебной властью»