Ложная идея, что по современному гражданскому процессуальному праву России перед судом не ставится цель получения верного знания о фактических обстоятельствах дела, повторяется в работах и других авторов.
И.Г. Медведев вслед за И.В. Решетниковой полагает, что «обоснованность решения не следует сводить к его истинности…». Истинность решения – не более, чем юридическая фикция, в которой оно принимается за истинное[31].
Противоречивой представляется точка зрения О.В. Баулина, высказанная им об истине как цели доказывания. Как пишет автор, один из основополагающих принципов гражданского процесса – принцип диспозитивности – не позволяет рассматривать истину как цель доказывания. Возможность отказа истца от иска, утверждения судом мирового соглашения, принятия признания иска ответчиком, признания факта любой из сторон не ставятся в зависимость от их соответствия имевшим место в действительности обстоятельствам, что позволяет оспаривать положение об истине как цели судебного познания[32]. В другом месте монографии он высказывает мысль, что требование точного отражения обстоятельств дела в решении превращает суд в розыскной орган[33].
В то же время О.В. Баулин полагает, что принцип объективной истины в современных условиях следует рассматривать как логическое продолжение принципа состязательности. Гражданский процесс России построен таким образом, чтобы имелась возможность установить истину по делу. Состязание стороны перед судом – способ установления истины и способ единственный[34]. Следовательно, по О.В. Баулину, истина – не цель доказывания, но принцип гражданского процесса.
Подробный анализ ошибочности взглядов авторов, отрицающих цель достижения истины в гражданском судопроизводстве, дает А.Т. Боннер[35]. В новой крупной монографии по теме истины в правосудии А.Т. Боннер пишет, что «наиболее правильным следует признать взгляд, в соответствии с которым истина, устанавливаемая в судопроизводстве (если исключить случаи судебных ошибок), является объективной истиной. В диалектическом единстве она содержит в себе элементы абсолютной и относительной истины»[36].
В дополнение к аргументам А.Т. Боннера отметим, что утверждения авторов, отвергающих достижение истины как цели правосудия, построены на абстрактных и формальных суждениях. За основу для рассуждений берется факт отсутствия в новом ГПК РФ ранее существовавшей нормы в ГПК РСФСР следующего содержания: «Суд обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон» (ч. 1 ст. 14 ГПК РСФСР 1964 г.).
Изменилась концепция ГПК РФ с точки зрения действия принципа состязательности как механизма достижения истины, но не отказа от этой цели правосудия. Наоборот, в новых ГПК РФ и АПК РФ расширен набор видов доказательств, детализированы правила оценки доказательств, введен регламент участия специалиста в процессе, сохранены все ранее существовавшие гарантии проверки законности и обоснованности судебных актов и т. д.
В аспекте учения об истине как цели судебного доказывания (познания) убедительной является точка зрения С.М. Амосова, высказанная в монографии «Судебное познание в арбитражном процессе»