М.А. Фокина отмечает иные специфические черты судебного познания. В частности, она пишет: «Важнейшей предпосылкой интеграции доказательственного права является специфика судебного познания. Оно отличается от иных видов человеческого познания своей практической направленностью и характеризуется рядом черт: 1) ориентацией на конечный результат правосудия; 2) использования судьями вероятных знаний, наряду с проверенными и достоверными знаниями; 3) оперативность и ситуационная конкретность судебного познания; 4) максимальное единство всех психических процессов; 5) консультативно-директивная или регулятивная направленность судебного познания»[24]. Эти идеи подробно развиваются и в ее новой книге[25].

Что касается цели познания, то она является общей для всех видов познавательной деятельности людей. Целью познания, в том числе и судебного, при всех его специфических характеристиках, выступает получение верных знаний о фактических обстоятельствах дела в их правовой квалификации, т. е. о правоотношениях. Это означает достижение истины по делу.

Специфичность судебного познания, одним из средств которого выступает процессуальное доказывание, влечет существование самостоятельного от логики, философии, иных наук понятийного аппарата, которым оперируют юристы: предмет доказывания, судебные доказательства, их виды, бремя утверждения и доказывания, оценка доказательств. Если бы судебное познание (доказывание) совпадало по своим параметрам с научным, то не требовалась бы теория судебных доказательств как отрасль правового знания. Юристы пользовались бы понятийным аппаратом иных наук, в основном логики, т. е. такими понятиями, как тезис, версия, гипотеза, умозаключения.

Под истиной в правосудии и в теории доказательств понимается соответствие (адекватность) знания судей фактам реальной действительности и правоотношениям, т. е. верное знание о фрагментах действительности, имеющих правовое значение.

Известно, что проблема учения об истине в судопроизводстве, в том числе и гражданском, имеет глубокие корни в истории развития общества, философии, идеологии и права.

Еще 130 лет тому назад видный представитель науки гражданского судопроизводства России К.И. Малышев высказывал убедительные суждения о том, что большая часть труда и времени судей уходит на исследование фактической стороны судебных дел, на решение вопросов об истинности или ложности фактов. И без сомнения правильное решение этих вопросов столь же существенно для правосудия, как и надлежащая юридическая оценка фактов[26].

Цель доказывания – установить, что утверждение тяжущегося истинно, – писал Е.В. Васьковский. Доказывание должно производиться указанным в законе порядком и с соблюдением предписанных форм; иначе оно не будет иметь значения для исхода процесса. Свидетели, например, должны давать показания устно в заседании суда; сообщения, делаемые ими письменно, оставляются судом без внимания[27].

В настоящее время в юридической литературе вновь «разгорелась» дискуссия о возможности или невозможности достижения верного знания о фактах, имеющих юридическое значение (истины) в судопроизводстве. Этой теме посвящены самостоятельные монографические работы или отдельные главы монографий[28].

Так, И.В. Решетникова утверждает, что «в настоящее время отказ гражданского процессуального права от принципа установления объективной истины снял остроту данной проблемы»