Несколько иное, более расширительное толкование функций специалиста мы обнаруживаем в ряде других определений. В частности, А. И. Винберг считал, что «специалист – это не подменяющее следователя, сведущее в определенной области лицо, призванное своими специальными познаниями помочь следователю во всех тех случаях, когда по вопросам, имеющим значение для дела, требуется его помощь, и когда при этом нет необходимости в назначении следователем экспертиз»31.

По мнению Р. С. Белкина, специалист – это сведущее лицо, привлекаемое следователем (судом) для участия в следственных (судебных) действиях для содействия в собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств32.

Авторы Криминалистической энциклопедии характеризуют специалиста как «лицо, обладающее специальными знаниями и навыками, привлекаемое лицом, производящим дознание, следователем, судом или судьей для участия в следственных (судебных) действиях с целью оказания содействия в собирании, исследовании и оценке доказательств, а также осуществления справочно-консультативной деятельности»33.

О.Д. Ким, в свою очередь, определяет специалиста как «сведущее лицо, обладающее необходимыми специальными познаниями, достаточными для дачи консультаций и справок работникам органов предварительного расследования и суда, а также оказания им содействия в обнаружении, фиксации, изъятии, сохранении, исследовании доказательств и в оценке их относимости»34.

Столь подробное освещение существующих определений понятия «специалист» нам понадобилось для констатации расхождения в позициях ученых, имеющего, на наш взгляд, принципиальное значение. В первом случае, как нетрудно заметить, авторы сводят функции специалиста к обнаружению, собиранию, изъятию и фиксации доказательств. Во втором мы видим наличие, наряду с приведенными, функции исследования и оценки доказательств, а также возможность осуществления справочно-консультативной деятельности.

В связи с изложенным возникают естественные вопросы: насколько жестко с точки зрения процессуального закона «привязана» деятельность специалиста к участию в следственных (судебных) действиях и какова степень самостоятельности специалиста при осуществлении собственных функций, если таковая признается изначально? Ответы на эти вопросы дают возможность в определенной мере глубже уяснить процессуальный статус специальных знаний специалиста и, соответственно, вести речь об их разграничении со специальными научными знаниями, которыми наделяется судебный эксперт.

В литературе известна позиция, заключающаяся в том, что «деятельность специалиста является составной частью следственного действия, фактически одним из процессуальных и тактических средств его проведения»35 .

Комментируя эту позицию, В.К. Лисиченко и В.В. Циркаль пишут: «Анализ обязанностей специалиста приводит к выводу о том, что при участии в следственном действии его роль заключается в оказании следователю квалифицированной профессиональной помощи в форме конкретных рекомендаций, применения научно-технических средств, методов и приемов для обнаружения, закрепления и изъятия доказательств или дачи пояснений по специальным вопросам, возникающим в ходе осуществляемых совместно со следователем (выделено нами. – К.Ш) действий36 .

Именно на таких взглядах в литературе основывался вывод о том, что процессуальной особенностью доказательственной деятельности специалиста является отсутствие в большинстве случаев какого-либо специфически оформленного ее результата.

Она как бы растворяется в доказательственной деятельности следователя и суда и ее результатах; о ней свидетельствуют лишь запись в протоколе следственного действия (судебного заседания) об участии в нем специалиста, его заявления, сделанные при этом, и, наконец, его подпись в протоколе следственного действия