Маша выбежала на улицу.

Когда пришла домой, половина шкафа была пуста. Не было кастрюль и сковородок. Книги были разбросаны.

«Ну да. Так, наверное, и должно быть. Уверенный успешный красивый и умный муж – не для нее. Странно, что он вообще на нее внимание обратил. Еще более странно, что женился. Готовит она плохо. Выглядит не очень. Зарабатывает мало. В доме бардак». Маше припоминались все эпитеты, которыми награждал ее Михаил.

Еще мама ее говорила, что она никудышная пустышка. На свадьбе сказала, что должна ноги такому мужу целовать и держаться за него. Да и подружка ему больше под стать – высокая видная: к такой мужики очередью стоят. Да и она знает, что с ними делать.

Маша позвонила на работу и отпросилась. Сказала, что неважно себя чувствует. Ничего не хотелось. Взяла коробку конфет и легла на диван. Включила телевизор.

Михаил появился через несколько дней: забыл ключи от дачи.

– Посмотри, на кого ты похожа. Ты и женщиной-то называться не должна. Где мой пиджак? Хоть бы из химчистки забрала. Все всегда сам.

Миша ходил по квартире.

– Я хочу продать квартиру. Я был у адвоката. Он сказал, что половина – моя.

– Но мы же продали бабушкину квартиру.

– Да я бы две купил, если бы с тобой не связался. Права была мама: ты не моего круга. Да, и чуть не забыл – суд будет в сентябре. Тебе повестка придет. Уж будь добра, явись. Отойди, не мешай.

Дверь хлопнула.

Маша подошла к зеркалу: всклокоченные волосы, отросшие корни, слезливые глаза, жирные бока, ситцевый халатик – подарок бабушки.

«Да, наверное, он прав. Она мешает, всем мешает».

Прошла неделя, нужно было выходить на работу. Маша кое-как оделась и влила в себя кофе. Дома не осталось еды. Она достала шкатулку, но денег там не было. Забрал. Поплелась на работу.

У соседнего стола сидела новенькая. Кажется, Света. Переквалифицировалась из биологов в психологи. Листала журналы.

– Ба… Ну и видок у тебя! Чем болела-то?

– Ничем… Разводом.

– Но почему?

– Если вкратце, то он полюбил другую. Подругу мою. Со школы дружим. Дружили.

– Вот сволочь!

– Да я сама виновата…

Маша перебирала ногами в сторону дома. В квартире было темно и душно. Маша плюхнулась на диван и уставилась в потолок. Никчемная она, никудышная…

Вспомнилось, как когда-то в детстве сидела на подоконнике открытого окна. Болтала ногами. Жили они с мамой и братом-инвалидом на третьем этаже. Мама была всегда озлоблена. Они с братом висели у нее на шее тяжким бременем. Мамы в тот день почему-то дома не было. Зашла соседка и поманила ее назад в квартиру конфетой. Сообразила, что не надо кричать, иначе Маша бы испугалась и упала. А и лучше, если бы упала. Никому она все равно не нужна. Только бабушка ее и любила. Но бабушки больше нет.

Маша задумалась.

В воскресенье днем подошла к плите и включила газ. Легла на диван. На кухне тикали часы. Маша почувствовала сонливость. Заболело в груди…

Маша вздрогнула от ощущения мокрой ткани на губах. Голова раскалывалась. На лбу лежало что-то похожее на замороженный кусок мяса. Приблизилось чье-то лицо. Маша прищурила глаза.

– Скорая сейчас будет, – раздался женский голос.

Глаза наконец сфокусировались на лице Светы, коллеги с работы. Маша хотела спросить… Но не смогла.

– На, пей! – Света приставила к губам стакан с водой.

В больничной палате было прохладно.

– А, очнулась! Наконец-то! Как ты меня напугала, – раздался звонкий голос, – Хорошо, что я биологический заканчивала. Хоть искусственное дыхание смогла сделать. Еще чуть-чуть – и поздно было бы. Это ты из-за своего козла-мужа и суки-подруги решила отравиться? Офигеть! Просто на радость им. И разводиться не надо – деньги тратить.