– Как хорошо он играл, вам понравилось? – дружелюбно спросила она.

– Да, – ответила я. – Вы часто тут бываете?

– Я живу неподалеку, поэтому частенько прохожу мимо, а в хорошую погоду сижу здесь или вон в том кафе неподалеку. Там прекрасный чай, советую попробовать, – ответила она.

На вид ей было около 60 лет, стройная, с прямой осанкой, одета дорого, но старомодно. Из-под вязанной шапки выбилась пара прядей седых волос. Некогда красивое лицо почти потеряло свой блеск, утонченность, и в ее голубых добрых глазах я видела бесконечное одиночество.

– Но такое я вижу впервые, – продолжила она.

– Такое? – не поняла я.

– Да, он пел целый час, одет как бродяга, но ни взял ни гроша. А ушел так же тихо, как и появился. Удивительно, что еще есть хоть кто-то, кто готов делать что-то бесплатно для людей, – она добродушно улыбнулась.

И вдруг я услышала громкие всхлипы Джейн.

Я сидела одна в парке, ждала его, до встречи оставался еще целый час, тогда мне хотелось побыть одной. Конец марта, скоро совсем тепло. Помню, как в детстве ждала лета, как ненавидела после осень. Но в этом году я мечтала о начале осени. Уюте, теплом пальто, желтой листве, горячем чае. Мне не хватало именно уюта и тепла, хоть и Джейн делала все возможное для этого.

В этом тихом, почти безлюдном парке я задумалась о любви и дружбе. Моя верность и их предательство. Подул холодный ветер, я больше укаталась в пальто, кофе в стаканчике почти остыл, я тяжело вздохнула.

Я вспомнила Рим. А вместе с ним и Александра. Лето, живой город, наполненный шумом, ароматом теста и кофе, красное вино.

Я зажмурилась, выкинула стакан с кофе, он больше не грел меня. В Риме все было по-другому, точнее, мне так ощущалось, пока я была с ним. Молодой талантливый художник, романтик, мечтатель. В нем не было ничего реального, настоящего. Лишь мечты, вымышленный образ. Я давно заметила его на кафедре, но сторонилась его, не уверенная в себе, в нем.

– Ты хоть знаешь, что у тебя удивительно красивое лицо? – однажды спросил он.

Я растерянно смотрела не него, смущенная тем, что он сказал.

– Ты только глянь, – сказал он улыбаясь, оставив передо мной альбом с рисунками.

И не спеша ушел, оставив меня наедине со своими портретами.

«Я взял карандаш, одна линия, вторая, появляется очертание лица, глаза, нос, губы, я, словно сам Господь Бог, создаю нового человека, я решаю, как она будет выглядеть, каков будет ее взгляд, какими будут ее губы и черты лица, я творец, – говорил он, держа в руке бокал красного вина. – Жаль только, что я не мог дать ей жизнь».

Тогда я доверилась ему не задумываясь, не сомневаясь ни разу, я просто любила его. Вечера у него на чердаке, разговоры, объятия. Сколько часов мы провели так вместе, сколько потерянных часов!

Я вставала рано, выходила на балкон, наслаждаясь величием и пустотой города. «Утро только мое», – всегда я хранила для себя лишь раннее утро. Я любила лето, этот город, его.

И вот осень, похолодало, не только на улице, но и в нашей квартире тоже. Закончился кофе, истории, моменты, мы устали друг от друга. И мы не умели жить обычной семейной жизнью. Я отпустила его. Но почему же сейчас я так любою осень?

– Ты часто его вспоминаешь? – тихо спросил кто-то.

Я резко обернулась: рядом со мной сидел Ник, вопросительно смотря на меня, держал в руках два стакана с кофе.

– Замерзла? Ты слишком напряглась и слишком далеко ушла куда-то в себя. О чем ты думала? – не отставал он.

– Да, о нем, о Риме, – ответила я.

– Так почему вы расстались?

Я ответила не сразу. Чуть помедлив, я тихо произнесла:

– У нас закончился кофе.