– Я не уверен, что это правильно. Ты никогда не думал, что все эти призывы к работе с Человеком – полная бессмыслица?

– Так ты, выходит, революционер? Это тебе к «чёрным революционерам» нужно.

«Чёрными революционерами» в Полисе называли неуловимую группировку, члены которой имели наглость и смелость высказывать запрещённые идеи днём. На них повсеместно велась охота, но, поскольку «революционеры» были весьма проворны и изобретательны, им каким-то образом удавалось долгое время скрываться от ока Великого Правителя. Никто не знал ни их численности, ни имён, ни вообще, существовали ли они на самом деле. Поскольку ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию никто не мог, слухи оставались на уровне слухов, а словосочетание «чёрный революционер» стало символом революции.

– Я серьёзно, ты только представь. А что если Человеком управляет не высшая сила, что если его поступки и решения заранее не известны и зависят лишь от него и ни от кого более? Что если он волен сам распоряжаться своей судьбой и менять её? Что если никакой высшей силы и в помине не существует? – Ягель выпалил эту пламенную речь на одном дыхании, словно долго готовился к выступлению и вот наконец благодарный слушатель нашёлся.

Но «благодарный слушатель» смотрел на него не с восхищением, а, скорее, с упрёком и даже страхом.

– Это уже не просто революционные мысли, это сомнение в нашем существовании! В правильности нашего существования, я бы сказал, – Пабло посмотрел на него с вызовом, яростно защищая идею всей своей жизни, и рефлекторно дёрнул рукой.

Оставшееся содержимое его бокала плавно, словно в замедленной съёмке, скользнуло на пол и растеклось в разные стороны, унося с собой кусочки льда и фруктов. Пабло печально посмотрел на опустевший бокал и сердито сказал Ягелю:

– Я не хочу больше слушать эту чушь! Не порть мне прекрасный вечер! И вообще, знаешь что? Я сейчас пойду и заберу девушку своей мечты на свидание, а ты оставайся здесь и найди себе компанию по душе, – Пабло широким жестом руки обвёл посетителей паба, давая понять, что среди них найдётся тот, кто поддержит Ягеля.

Он встал и, с грохотом поставив бокал на стол, сказал:

– Увидимся завтра утром. Если тебе, конечно, ещё интересны результаты.

Ягель наблюдал за тем, как Пабло подошёл к Мариетте и что-то шепнул ей. Та кинула удивлённый взгляд на Ягеля, но Пабло одёрнул её, и она поспешно кивнула. Затем его друг покинул бар, а через некоторое время вслед за ним, сняв своё фирменное платье и переодевшись в повседневную одежду, выскочила Мариетта.

Ягель в одиночестве неспешно глотал уже третью порцию виски, и разум его постепенно затуманивался. Обсуждать с кем-либо ещё поднятую тему он не решился. Раз уж его верный друг так остро отреагировал, то малознакомые товарищи могут сразу же сообщить, куда следует, и его заберут на допрос. В лучшем случае. А в худшем… Скорее всего, его больше никто и никогда не увидит. Даже и не вспомнит о нём, поскольку работать с памятью, судя по всему, в Полисе умели очень хорошо. А как же всё-таки хотелось вытянуть из себя эти угнетающие душу и испепеляющие разум мысли и аккуратно сложить их в коробочку на замке, доставая оттуда по необходимости!

Допив свою порцию и расплатившись, Ягель, уже смутно осознающий своё местонахождение, нетвёрдой походкой вышел из бара. Ночной свежий воздух тут же ворвался в его лёгкие, вдыхая жизнь в уставшее за день тело. Сделав глубокий вдох, Ягель ощутил прилив жизненных сил и устремился на пустынные ночные улицы, которые настраивали его на творческий лад. Может, действительно стать Художником человеческой судьбы? Может, Пабло прав, может, это и есть их призвание? Только вот как же найти