– Матушка, страхом я одолеваем. Как быть мне, есть ли излечение от хвори этой?

– Землей исцелены тела ваши будут, а пока не об исцелении думать надо. Единственная ошибка человека – это нежелание его ошибки свои исправлять. Даждьбог играет свою игру, мы лишь пристанище его молчаливого присутствия, алтарь, на котором горит жертвенный огонь. Пламени этому нет лет исчисления, нет и вины за ваши прегрешения. Каждому суждено свой огонь нести, и в этом его предназначение. Нет пения прекраснее, чем пение соловья. Но голос правды слух режет. Понесла твоя супруга от духа лесного. Пал он в страсти порочной, как не старалась я уберечь его. Искупать ему придется жизнью человеческой. Отстрадает, и роду вашему прощено будет. А пока, наберись мужества и терпи. Нет греха на тебе, кровь твоя стала причиной твоего падения.

– А что кровь моя? Чист я кровью из князей германских, – постарался возразить Алексей.

– Пришлый ты, не на своей земле. От того земля – матушка русская заботу о тебе не проявляет. Был бы ты из числа душой чистых, это другое дело, такие ей все милы. А поскольку, ты в душе распутный, то и кровь твоя с нечистой заиграла. Что уж тут сожалеть. Капля дегтя, мед горчит, а капля крови русской всякую нечистую кровь осветляет. Родит твоя Анна, да не оправится. Мальчишку рожденного ко мне принесете. Отведен удел мне за ним присматривать, а тебе – за дочерьми малыми своей сестры. Они, как и вы с Анной, не дочери земли русской, от того к пороку склонятся. Ох, жалко мне их. Искупать они будут за всех вас.

Договорив, Дарья встала, погладила дуб ладонью, подождала, пока птицы последнее зерно с ее руки доклюют, и в лес пошла. Птицы с дуба, как оголтелые, в небо поднялись и закружили над поместьем.

– Дело сделано. Вся необходимая сумма на руках. Надо ехать в клинику. И незачем больше вставать по ночам. В жизни больше не притронусь к метле, – говорила себе Маргарита, успокаивая мучительные угрызения. Клевета сошедшая с ее уст, напоминала о себе всякий раз, кода она проходила мимо того самого дворика. Но мысль о том, что все это сделано не зря, а ради ее спасения, отводила в сторону переживания за судьбу незнакомца, которая оставалась ей до некоторой поры не известной.

– Операция прошла успешно, – убеждал пациентку Велесову хирург.

До встречи со своим новым носом предстоял период реабилитации. Все лицо было перевязано бинтом, но даже через повязку она чувствовала, что заветная мечта сбылась. Подходя к зеркалу, Маргарита поглаживала свой нос, приговаривая:

– Носик, носик. Носик мой, курносик, – а когда долгожданный момент наступил, и вся толща бинта была снята, она, не сдерживая эмоций, засияла в улыбке и тихо произнесла. – Ну, здравствуй, мой дружочек.

Вернувшись домой, она тот час же принялась обзванивать всех своих друзей и подруг, приглашая их к себе на чай. Всякий раз, проходя мимо зеркала, она останавливалась, напевая:

– Носик, носик. Носик мой, курносик.

Взглянуть на новое лицо Маргариты спешили все, кто имел обыкновение общаться с ней изо дня в день. Охая да ахая, высказывали подруги свое восхищение, и даже были те, кто загорелись желанием тоже подкорректировать свою внешность. Это яркое событие всполошило всех женщин, недовольных собой. Маргарита была фаворитом сплетен и новостей. Это обстоятельство, определенным образом, возвысило ее в собственных глазах. Очень скоро, она начала забывать о своем прошлом. Удалив из семейного альбома все старые фотографии, Маргарита заполнила его свежими снимками. Через год она начала замечать, что осталась фактически одна. Старые друзья и подруги потеряли к ней интерес, а обзавестись новыми, еще только предстояло.