Вскоре после ссоры к Ольге в комнату нагрянула мамашка с отцом – рыдающие, потерянные, трясущиеся, хотя и трезвые. Оказалось, познакомились с новыми друзьями, ели-пили за их счёт неделю, а потом по-дружески подписали какие-то бумаги. В общем, дружба кончилась, когда пришли новые хозяева квартиры – с милицией – и выкинули нехитрый скарб под лестницу в подъезде, а самих Ольгиных родителей – на улицу. Ольга разревелась – безумно было жаль квартиры – обняла мамулю, и… стали жить все вместе. Умер сосед за стенкой, комната освободилась, и всё пошло своим чередом. Сёстры не приезжали, и не писали. Ольга ходила на работу, скандалила с соседями, пила, гуляла. Лера пошла в первый класс, в школе старалась учиться хорошо, особо не выделялась – и никому не рассказывала, где она живёт. Но однажды учительница при всём классе отругала Валерию за несделанные уроки («гостинка» весь вечер и всю ночь ходила ходуном), а потом добавила: «У такой матери и не может быть другой дочери!». Лерка сдержалась, заулыбалась в ответ, досидела урок до конца, а потом решила, что в школу больше не пойдёт. Утром собирала портфель и уходила, бродила по улицам, глазела на витрины. Вечером что-то карябала в тетради…Когда Ольгу через профком на заводе вызвали в школу, оказалось, что Лера не ходила на занятия всю четверть.

Дома Ольга долго, с остервенением колотила Лерку, та кричала, изворачивалась, плакала, кусалась. Утром, когда Ольга умывалась, услышала дикий вопль. Она не поняла, кто так страшно может кричать. Вернувшись в комнату, обнаружила в кровати дочь – почти без сознания. Лерка, выключая из розетки электрический чайник, опрокинула кипяток себе на спину. Схватив ребёнка, Ольга бросилась под холодный душ, соседи, услышавшие крики, уже вызвали «скорую». Всё было, как в страшном сне. Лерку увезли, сказали, что надежды почти никакой. Ольга не находила себе места, а через несколько дней пришли из милиции – на теле Леры были многочисленные ссадины и синяки, она бредила и говорила: «Это мама, мама…» Ольга задохнулась от ужаса – её подозревали в попытке убийства собственной дочки.

Валерия выкарабкалась – неимоверными усилиями врачей, и благодаря своей твердости. Ольгу не посадили – поверили в её невиновность. Когда Ольга привезла дочь из больницы, то плакала и обнимала её. Лера была холодна и отчуждённа, единственный раз сказала матери: «Угомонись ты, я ведь живая». В гостинке на радостях закатили пир горой – бабушка и дедушка, все соседи были рады, что Валерия вернулась. Оля не принимала участия в веселье, увела дочь спать. Среди ночи её разбудил попугайчик – закричал, запричитал. Ольга вскочила – всё вокруг было в дыму, в коридор даже нечего соваться – вспомнила, что хотя и живёт на верхнем этаже, рядом с окном находится пожарная лестница. Растолкав Лерку, она распахнула окно и посадила девочку на лестницу, сама выбралась следом. Вспомнила про попугая, было вернулась, но дочь заплакала, и они стали спускаться вниз. Было раннее утро, обе босые, в одних ночных рубашках, они стояли и смотрели, как тушили пожар, как выносили обгорелые трупы. Когда всё закончилось, мать и дочь поднялись в себе. Их комната была закопчена, но не тронута огнём. Попугай улетел – Ольга всё-таки успела открыть клетку – сразу, после пробуждения – комната же родителей выгорела полностью.

На похоронах Ольга утешала себя тем, что они ничего не чувствовали – задохнулись во сне – но всё равно было горько и одиноко. Сёстры приехали, стояли в стороне. Сказали сразу: «Помочь нам тебе нечем, у самих дети. И вообще, так лучше – вы все сами виноваты». Брели домой, в прогоревшую квартиру, прикидывали с Леркой, как будут делать ремонт – иначе жить просто невозможно.