А когда все закончилось, пиво, смех и те, кто обнимал меня и дружески хлопал по спине, убедили меня в том, что я прошел проверку. И теперь я являюсь стражем и жителем Источника.

Шум праздника такой же неистовый, как пламя.

Тяжелая рука опускается мне на плечо, и Алоис притягивает меня к себе.

– Нам определенно нужно затевать подобные собрания почаще!

– Испытания или празднование? – спрашиваю я, ухмыляясь.

– И то и другое, если только карабкаюсь по скалам не я. – Он громко смеется, пусть его шутка не такая смешная, и я чувствую в его дыхании запах пива. Но прежде чем успеваю что-либо сказать, Алоис, кажется, трезвеет. – Это немного пугает, не так ли? Связывать себя магическими узами с кем-то? Объявлять себя воином ведьмы?

Я удивленно моргаю. Я не размышлял об этом. Всегда думал только о Фрици и о том, как ей помочь.

– Ты вот-вот станешь ее щитом, – продолжает Алоис, и его взгляд становится отстраненным. – Если начнется битва, ты будешь прикрывать ее.

Я сбрасываю его руку с плеча.

– Нет, – возражаю я. – Если придется сражаться, я буду биться бок о бок с ней. В этом весь смысл.

Алоис открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем его лицо принимает странное выражение. Я перевожу взгляд туда, куда он смотрит. Корнелия стоит во главе женской процессии, и я не сомневаюсь, что это она является причиной, по которой Алоис, почувствовав себя неловко, поспешно уходит. Он слишком застенчивый, чтобы подойти к жрице.

Но затем я вижу Фрици.

Она идет сквозь темноту ко мне. От ее обжигающего взгляда меня охватывает жар иного рода, сильнее, чем от костра за моей спиной.

– Что на тебе надето? – спрашиваю я, и мне с трудом удается выговорить эти слова. На ней прозрачная ткань, накинутая поверх киртла, но видно и обнаженную кожу, так много кожи, что это почти непристойно и…

– Тебе нравится? – интересуется она, кружась, точно зная, как это на меня действует.

– Очень нравится, – произношу сдавленно и едва слышно.

Фрици замедляется, и ткань окутывает ее ноги и руки, словно облако, затем она останавливается, окидывая меня взглядом.

– А на себя посмотри, – говорит она.

Я опускаю взгляд на зеленую тунику и коричневые кожаные штаны, которые надел после купания в пруду. В тот момент я просто радовался, что мне не придется проходить испытание обнаженным, но после лазания по скалам и прыжков через костер понял, что мне дали не обычную форму стража Гренцвахе, которую те носят во время службы, а одежду, прошитую колдовством. Туника тонкая, как хлопок, но прочная, как кожа, штаны эластичные, в них легко двигаться, но они непроницаемы – по крайней мере, такими кажутся – для огня и острых камней. Ботинки, которые зашнуровал для меня Алоис, делают мои передвижения по лесу бесшумными.

Я не знаю, есть ли что-то колдовское в платье Фрици помимо того, что оно заставляет меня краснеть при одном взгляде на нее.

– Итак, ты пережил испытания, – улыбается Фрици, не обращая внимания на то, что я не могу оторвать от нее глаз.

Хотя я чувствовал, что Гренцвахе давно приняли меня, задания оказались нелегкими, и мне страшно думать, что могла бы означать моя неудача. Ведьмы перевязали мне раны, когда все закончилось, дали целебное зелье и мазь для порезов и ожогов. Но какими бы тяжелыми ни были испытания, я рад. Если бы я не смог пройти их, окруженный друзьями, то как бы стал достойным защитником Фрици?

– А ты пережила купание, – отвечаю я, одарив ее улыбкой, которая, надеюсь, не отражает того, насколько изнурительным был мой день.