– Брехня! – непочтительно перебил меня бывший приютский сирота. – Это человек может заставить. И то, если не будешь размазней, всегда убежать или отбиться сумеешь. А книга что тебе сделает?

– Якобы внушит нехорошие мысли.

– Ну, и снова враки! Как это – мысли внушит? Своей головы, что ли, нет, чтобы подумать? – возмутился человеческой несообразительностью Рик и, помолчав пару секунд, гордо добавил: – Я вот всегда думаю!

– Правильно делаешь.

Хельга сердится. Посторонний человек этого не заметит, но мы все, прекрасно ее знающие, по тому, как сестра раскачивается в кресле, как пристукивает каблуком, отталкиваясь от пола, понимаем: хесса Къоль разгневана. Ничего хорошего это не сулит. Может, стоило бы сейчас разбежаться из дома прочь или просто хорониться по углам, а мы, наоборот, подтягиваемся поближе. Переглядываемся, пытаемся понять.

Я решаюсь первым:

– Хельга, что случилось?

Скрип кресла стих.

– Сегодня ко мне приходил Хрорик Веръяс.

– Хеск ректор?

– Да, его пока еще не разжаловали. – Обычно сестра не отличается сварливостью. – Воин Кетиль требует избавить библиотеку Университета от вредных книг.

Мы молчим. Все. Слишком уж неожиданная, невероятная ситуация. Только Рик смущенно ерзает на своем стуле. Стыдится за наставника?

– Хрорик спросил: какое право имеет городской хронист отдавать такие приказы? Кетиль ответил, что он в первую очередь член Ордена Багряного Дода, призванного защищать землю Фимбульветер. Ларс, ты не знаешь, это Орм спятил вместе со всем храмом или исключительно твой преемник?

Ничего в комнате не изменилось, но я почувствовал, как тарг – знак, дающий орденцу особую власть, – холодит руку. Если бы командор решил, что для общего блага нужно уничтожать книги, я бы об этом знал. И сейчас не сомневался бы, что верховный жрец Истребителя Зла сошел с ума.

– Ничего такого я не слышал! Кетиль сам до ерунды додумался.

– Он боец, – проворчал Оле Сван. – Если бы меня засунули в вашу ратушу шелестеть записками, я бы тоже через неделю-другую стал злее тилла.

Хельга бросила на мужа пронизывающий ледяной взгляд.

– Но с книжками воевать, конечно же, не стал бы! – успокаивающе поднял ладони капитан стражи.

– Так или иначе, хеск Веръяс просил оградить его от подобных нападок, и я это сделаю.

Хрорик учился в Университете в одно время с Хельгой, правда, на другом факультете. Но защищать его сестра собирается не из-за этого – точно так же радела бы она за любого честного жителя города. Наша хесса Справедливость.

– Ларс, если хочешь, напиши Орму.

– Лучше я сам поговорю с Кетилем. Попробую.

Сестра коротко кивнула, соглашаясь.

– Эй, люди! – жалобно протянул Рик. – Мне-то завтра в ратушу идти или как?

Воин Кетиль похож на зверя кабана, обитающего в землях Сырого Клина южнее Мёнлуса. Я такого в детстве на картинке в книжке видел. Мощная шея; маленькие глазки, посаженные близко к толстому носу; жесткая щетина надо лбом.

Но, может, зря я сужу о человеке по внешности? Сам, многие говорят, смахиваю на волка, как и все Къоли. Что же теперь, грызться с каба… с Кетилем? Не за тем я пришел к новому хронисту. Негоже обвинять человека всего лишь на основании чужих слов, в любой распре нужно выслушать обе стороны.

– Воин Кетиль…

– А, хеск Ларс! Прошу садиться. – Преемник пользовался бывшим моим столом, только с привычного места у окна мебель нынче отодвинули. Там теперь стояло кресло для посетителей, на которое орденец мне и указал. Вполне вежливо, но почему-то вспомнился допрос в столичной тюрьме Арахене.

– Воин Кетиль, я хочу поговорить об ученичестве Ри… Хрёдерика.

– Об этом после. – Наставник рыжего небрежно махнул рукой, будто я собирался рассказать ему городскую сплетню недельной свежести. – Я сам хотел прийти к вам, но из-за другой беды: город нужно очистить от опасных книг. Вы, как человек, причастный к делу секты Ждущих, должны это понимать.