– Какие фактические обстоятельства будут установлены? – тупо повторяла судья.

– Фактические обстоятельства, которые будут установлены, – в третий раз повторил я, – обязательными ли были решения Сталина и Политбюро для исполнения.

– Ваша честь, позвольте мне ответить на этот вопрос, – все же достучался Резник до обозленной…

– Отвечайте, – смилостивилась она.

– Значит, здесь, когда начальник, в данном случае Сталин, да, дает преступные распоряжения государственному служащему, у нас здесь два преступника. У нас есть исполнитель, который такое распоряжение выполняет, и есть руководитель, который преступное распоряжение дает. Есть такая, знаете вот, институт соучастия такой, для совершения преступления. Вот по этой причине оба они будут признаны виновными, но добавляю, что вот в этой ситуации, которая была тогда, не выполнять незаконные, преступные указания практически было невозможно. Да, известно, отдельные случаи когда, ну вот те, которые не стреляли, как у Высоцкого. Судьба их, соответственно, была печальной, а то, что такого рода распоряжения давались, которые не основывались на законе и которые противоречили Конституции, ну, надеюсь, что вам говорить…

– Вопрос 16. Даже сегодня, в России, все еще считается, что все же виноват чиновник, сотворивший беззаконие за взятку. Не могли бы вы объяснить логику своего мышления, то есть логику оспариваемой статьи, по которой вы ответственность за действия госаппарата СССР (вне зависимости от их законности и правильности) возлагаете на Сталина, не имевшего права давать распоряжений госслужащим и не имевшего денег для взяток им?

Резник «поплыл» и попросил судью:

– Значит, ваша честь, я бы вот просил бы снять этот вопрос, потому что я уже занялся ликбезом по предыдущему вопросу. Я полагаю, что сейчас, видимо, вот, историк Мухин, он хочет свое образование, юридическое, вновь повысить. Это вопрос в никуда абсолютно, и, на мой взгляд, не имеет никакого отношения к делу.

– Ну вы уже и объясняли, что если тебя напугают, то…

– Представитель истца, – пришла на помощь Резнику судья, – суд просит придерживаться границ процесса, предлагает ваши вопросы сгруппировать и обозначить…

– Уважаемый суд, они сгруппированы и обозначены, – ответил я.

– Ваши вопросы повторяют друг друга, – повторила довод Резника судья.

– Если я повторяю вопросы, то скажите, какой вопрос повторяется?

Судья с Резником запнулись на конкретике, как всегда запинаются болтуны.

– Учтите, пожалуйста, пожелание суда, – наконец разрешилась судья.

– Хорошо, – только и осталось ответить мне.

– Суд преследует установление фактических обстоятельств, имеющих значение для дела, – вспоминала судья слова из услышанных лекций, что выглядело комично: за весь процесс она не задала ни единого вопроса как раз по сути фактических обстоятельств.