Святослав плачет навзрыд, и хочет выцарапать себе глаза, катается по земле. Затихает. Слышит голоса. Кто-то идет по тропинке к их лагерю. Он встает, отряхивает с себя пыль, убирает меч в ножны, одергивает одежду и накидывает на плечи плащ.

  Как раз вовремя, потому что из-за поворота появляется группа воинов. Ахмет-Торк идет впереди. Увидев Святослава, Ахмет-Торк дает знак замолчать.

  АХМЕТ-ТОРК

– А-а-а, поединщик!?

  Он подходит к Святославу и с ухмылкой смотрит на его сжатые кулаки и меч в ножнах.

  АХМЕТ-ТОРК

– Что честного поля тебе мало? Ждешь меня в темноте. Как разбойник?!

  Ахмет-Торк противно ржет. Святослав скрипит зубами, от того, что его могли в таком заподозрить.

  АХМЕТ-ТОРК

– Хочешь расквитаться за мой последний удар?

  Лицо СВЯТОСЛАВА краснеет от гнева.

  СВЯТОСЛАВ

  (плюет печенегу под ноги и уступает дорогу к лагерю.)

– Иди, куда шел! Не гневи богов!

  Ахмет-Торк нервно реагирует на плевок под ноги. Он откидывает свой плащ, с такой же синей оторочкой, хватается за кривой меч, висящий на его бедре, но его удерживают его товарищи.

  ПЕРВЫЙ ТОВАРИЩ

– Ахмет, остынь. Ты что! Это тропа, а не поле. Завтра начинается большое торжище. Нельзя меч из ножен вынимать. Тебя казнят, а заодно и нас.

  АХМЕТ-ТОРК

  (зло кидает меч в ножны и, выставив вперед указательный палец, орет Святу в лицо)

– Мы с тобой ещё встретимся. Слышишь ты, девка!

  СВЯТОСЛАВ

  (опустив глаза, смотрит на застежку на плаще АХМЕТА-ТОРКА. Она у него тоже в виде "Быка", только золотая)

– Обязательно. В поле.

  Ахмет Торк и его товарищи уходят в лагерь, а Святослав остается стоять на краю дороги. Ветер шевелит его волосами. Он смотрит на черное небо, нервно кусает губу и думает…

  НАТ. ПОЛЕВОЙ СТАН. НОЧЬ.

  Вечерняя трапеза уже закончилась. За столом почти никого нет. Воевода сидит за своим концом стола один. Склонив голову, почти спит. Слышит голос Ахмета-Торка. Вздрагивает. Выпрямляется. Приглаживает широкой ладонью свою седеющую шевелюру и бороду. Улыбается гостю.

  ВОЕВОДА

– Ахмет! Подойди ко мне. Не побрезгуй! Выпьем за твой род! За хана степного, отца твоего! Надеюсь, караван от него дошел спокойно?

  Ахмет-Торк подсаживается к столу Воеводы.

  АХМЕТ-ТОРК

– Спасибо, воевода. Моя вера, конечно, не позволяет мне пить вина. Но и тебя с отцом я не могу не уважить.

  (берет кубок)

– Думаю, аллах простит мне этот маленький грех! И дорога, благодаря нашим богам и твоим молитвам, была спокойная.

  Он выпивает кубок одним залпом. Ставит его на стол. Вытирает усы. Смотрит на Воеводу.

  АХМЕТ-ТОРК

– Доброе вино! Надеюсь, что и завтра торжище будет добрым для всех!

  ВОЕВОДА

  (достает из-за пояса тугой кошелек)

– Получи. Твоя доля. Сегодня боги к тебе были более благосклонные.

  АХМЕТ-ТОРК

  (расплывается в улыбке)

– Боги всегда со мной, воевода!

  Он тут же раскрывает кошель и начинает пересчитывать.

  ВОЕВОДА

– Да успокойся ты, все точно. Как договаривались.

  (переходит на другой тон, почти шепот)

– Слушай, Ахмет! У меня для тебя есть еще одно дело!

  АХМЕТ-ТОРК

  (не переставая звенеть монетами)

– Да? Какое?

  ВОЕВОДА

– Ты знаешь, что завтра приходить караван готов?

  АХМЕТ-ТОРК

  (удивленно)

– Знаю. И что?

  ВОЕВОДА

– А то, что их караван приводит Левий Крок.

  АХМЕТ-ТОРК

– Крок? Левий? Главарь душегубов?

  ВОЕВОДА

– Да. Только теперь его никто так не называет. Он старший телохранитель германского каравана.

  АХМЕТ-ТОРК

  (поднимает удивленно брови)

– Да! Поднялся! И как это ему удалось?

  Он заканчивает считать деньги и туго затягивает кошелек.

  ВОЕВОДА

– Хочешь, можешь сам узнать у него об этом. А заодно спросить, когда он вернет мне долг.