И вдруг в эту благодать ворвался дикий рев. Зева, почувствовав неприятное прикосновение лап противника, ощерила пасть. Пришелец вздрогнул, видно, от неожиданности, завертел головой. Опытная в боях медведица, собрав все силы, хлестко стукнула незваного гостя лапой по морде. Потеряв равновесие, он упал на землю. Веря в удачу, Зева навалилась на него грудью, схватилась с ним насмерть. Пришелец пытался когтями пройтись по животу медведицы, но она, разъяренная, вцепилась ему в горло. Медведь, задыхаясь, извернулся, отбросил медведицу и отпрыгнул в сторону. Зева снова сделала стремительный прыжок, не давая опомниться противнику. А он, рыча, неловко отбивал удары.

Пришелец задом пятился к яру. Он давно был рад отступить и признать неудачу, но сильная медведица была неумолима. Она, казалось, вобрав в себя силы четырех медведей своего семейства, безжалостно и хлестко мутузила обидчика. Она защищала своих беспомощных детей. На короткое время драка прервалась. Медведи стояли морда к морде, грудь в грудь, рыча и сверля друг друга ненавидящим взглядом. Но это продолжалось недолго. Пришелец торопливо вздохнул и отрывисто выдохнул нагретый воздух. Зева это посчитала за оскорбление. Она была сурова и беспощадна. Медведица, улучшив момент, снова вгрызлась в холку противника. Он же с ожесточением отшвырнул ее, сам приготовился к смертельному прыжку, выбирая открытые уязвимые места медведицы. Но задние лапы Пришельца скользнули по мокрой траве, и он, потеряв равновесие, кубарем покатился под яр. Там отряхнулся и, отказавшись от своих намерений, уныло побрел по темному заберегу туда, откуда пришел. Он уже не был таким лощеным. Мокрый, с помятой шерстью, он казался уродливым и жалким.

Зева, потеряв к противнику интерес, торжественно подняла голову и долго смотрела вслед незваному гостю. Ее темная фигура выделялась на фоне светлого заката. В ней угадывались величие и сила…

Высокий лес шумел и поскрипывал: он, словно радовался, что в жестокой неравной борьбе одержана еще одна блестящая победа за продолжение рода-племени, за драгоценную жизнь, дарованную Всевышним, которая для каждого живого существа мелькнет коротким лучиком и скоро ожжет раствориться в безысходности, превратиться в небытие…

Росомаха Росса, выбрав потаенное место под кустом, зализывала раны. Левая задняя лапа еще сильно болела. Когда после удачной охоты Росса сутками спала, то боль немного утихала. Но стоило росомахе выйти в тайгу, как рана снова начинала кровоточить. Росса хорошо запомнила двухпружинный крепкий капкан, замаскированный на охотничьем лабазе с мясом, и самого бородатого охотника.

Зимой голод гнал ее следом за лосями, мигрирующими на юг. В многоснежье охота не удавалась, и отчаявшаяся Росса в поисках удачи рыскала по гари, где к ночи лоси останавливались на жировку. Целую неделю она шла за ними, караулила, но подходящего момента выбрать никак не могла, чтобы одним прыжком оказаться на спине зверя и, вцепившись зубами в шею, перекусить жизнедеятельный лен.

Большую часть пути звери продвигались на юг по болотам и гарям. На открытых местах они чутки и осторожны. К тому же гари сплошными плантациями покрывали мелкий осинник и березняк. Росса не раз пыталась бесшумно подойти к одинокому сухому дереву, где отдыхали звери. Но каждая попытка быть незамеченной, заканчивалась для нее неудачей.

В ноябре на смену слякоти пришел мороз. Снег перестал валить. В мелкопутье звери останавливались на долгую жировку. В этот день, казалось, природа смилостивилась над бедной Росой и послала удачу. Тогуш-сеголеток незаметно отбился от матери. Но в момент решающего сильного прыжка из-под увала раздался треск сучьев – и сильный зверь с огромными рогами ворвался в стадо. Лоси, вскочив с лежек, бросились врассыпную, скрылся и тогуш. Могучий зверь остановил их. Стадо скоро доверилось великану. Это был непобедимый Хрип. После осенних свадеб он жил в одиночестве. И вот теперь, увидев пришлых лосей, заставил их поверить в него, признать себя победителем. Когда Хрип взял стадо под свою опеку, надежды на охоту у Россы совсем иссякли.