Девушка молчала, взирая исподлобья на мечущегося Огдена, в котором боролись отеческие чувства и гордыня. Он тоже думал о дочери, понимал, что Стужа не просто так спрашивает.

– Кризель вряд ли причастен к этому делу, – наконец выдавил из себя он. – Как думаешь, Марко? – Огден обратился к мужчине, что всё ещё сидел за столом. – Это мой поверенный, – пояснил он Стуже. – Марко в курсе всех моих дел.

Стужа снова посмотрела в неприятное лицо, чуть заметно кивнула головой в приветственном жесте.

– А это моя жена Элена, мать Мэдди, – продолжил запоздало представлять Шелпстон.

Стужа кивнула и ей.

– Я не думаю, что Кризель замешан, мистер Шелпстон, – подал голос Марко. – Мы уладили все неурядицы; частичные выплаты, разделённые на несколько месяцев, оформили документально. Ему нет смысла нарушать договорённость.

Стужа не сдержала нервного смешка. Эти люди совсем не знали её старого знакомого? Документы для Кризеля – всего лишь бумажки. И эти бумажки позволяли его «жертвам» потерять бдительность, расслабиться раньше времени. Но вот одного она не понимала: как Шелпстон умудрился залезть в долги? Да и кому задолжал?! Уму не постижимо.

– Мне нужна была помощь, – тихо сказала Элена, словно отвечая на невысказанный Стужей вопрос. – Этот человек – единственный, кто смог добыть нам то, в чём я нуждалась. Даже связи моего мужа не могли меня спасти.

Она перевела полный боли взгляд на мужа и протянула ему руку. Не смущаясь гостей, Огден стиснул её пальцы, и на миг в глазах его можно было заметить ласковое тепло. Стужа совсем такого не ожидала, даже взгляд отвела, чтобы не наблюдать за личной и столь интимной сценой. Девушка вообще не любила публичных проявлений чувств. Когда становилась свидетельницей чьей-то нежности, всегда ощущала себя неуютно, хотела сбежать. Вот и сейчас, увидев нежное касание супругов, тут же решила убраться из этого дома как можно быстрее.

– Ты думаешь, что Кризель мог нарушить обязательства? – вновь став собой, ледяным голосом спросил Шелпстон.

– Я не удивлюсь, – ответила она. – Хотя утверждать не возьмусь. Нужно поговорить с ним.

– Так он тебе и скажет, – ехидно усмехнулся Марко. – Если человек решил обмануть, неужели же он об этом тебе в лоб заявит?

– Нет, не заявит, – холодно ответила девушка. – Но я смогу понять.

– А не много ты на себя берёшь? – недовольно спросил поверенный Огдена.

– Сколько беру, столько утащу, – выпалила в ответ Стужа. Ей не нравился этот скользкий вертлявый человечишка. Глядя на него, казалось, что он ни дня не прожил без ехидства и злословия. Она повернулась к Шелпстону. – Назначьте встречу, я пойду с вами.

– Это не так просто…

– Знаю, – кивнула девушка. – Выхода нет, придётся подождать. Нам с Айком ещё есть где поискать. Мы не будем сидеть сложа руки.

– Есть?.. – встревоженно поднялась на ноги Элена. – Есть хоть какие-то результаты?

Заглянув ей в глаза, Стужа поняла, что в отношении Огдена она все же ошибалась. Муж Элены не был тираном и деспотом. По крайней мере, по отношению к ней. Никто не закрывал ей рот, никто не давил на неё, никто не ущемлял её прав. Просто она боялась: не мужа, а за дочь. Боялась так, что горло сдавливало и каждое слово давалось не без труда. А ещё в какой-то миг Стуже показалось, что Элена не вполне здорова. Что же такое достал для неё Кризель, чего Огден не смог? Чем спас жизнь этой молодой женщины и тем самым загнал в угол её мужа?

Шелпстон был умным и расчетливым человеком, и он бы не связался с Кризелем ради наживы. Только ради чего-то по-настоящему важного, как жизнь жены, например.

В эту минуту девушка смотрела на семью Шелпстонов иными глазами, понимая, как же обманчиво бывает первое впечатление. Огден всё ещё казался ей грубым, властным и холодным, но уже как-то иначе. Она почему-то вспомнила слова Бурелома, который постоянно защищал мужа сестры. Айк тоже говорил, что его родственник сложный человек, но был уверен, что тот не причастен к незаконным делам. Знал, что Огден умеет поворачиваться другой стороной? Хотя сейчас Стужа не была вполне уверена, что всё видит в верном свете. С чувствами разобраться ей было нелегко. Она не исключала того факта, что просто запуталась в них, точнее, в том, как именно Шелпстон их проявлял.