Пока второкурсник лез наверх, Томас одной рукой придерживал трясущуюся лестницу, а второй – вытаскивал книги с полки поблизости. Когда Мирс спустился и отправился за один из столов, пришла пора самому Томасу отправиться за высшими знаниями. Пока он тянулся к очередной книге, стараясь не дать лестнице откатиться, его окликнул сзади мягкий голос.

– Привет, Томми.

Он повернул голову, стараясь не менять центра тяжести тела, и его встретила улыбкой светловолосая девушка в бледно-жёлтом кардигане. Лишь дружелюбие этого взгляда не позволило Томасу устать от него за почти двадцать лет знакомства.

– Керри, – произнёс он, продолжая балансировать, – не ожидал тебя тут увидеть. Ты почему не на вечеринке Амелии?

– Над дипломом работаю. Проект оказался великоват, даже профессор Рид удивлена.

– Настолько большой, что ты наконец сможешь рассказать нам о чём он? Весь семестр держала его в секрете.

«Ну…» – Керри отвела взгляд. С самого их детства Томас лицезрел эту манеру, когда Керри спрашивали про то, в чём она боялась признаться. «Я просто всё ещё не уверена в нём.»

– Как будто хоть кто-то из нас в своём уверен. Бакалаврский диплом – это чистая академическая фикция. На четвёртом курсе научные открытия не делаются, нам просто нужно получить задел для дальнейшей учёбы.

– Да нет, – Керри опустила глаза к кипе бумаг, что несла в руках, – я больше опасаюсь, что он окажется правдой.

– Если окажется, то ты будешь в одном шаге от степени магистра. – Томас наконец спустился со смертельной ловушки, чтобы проявить всё непонимание. – Тебе надо меньше переживать о будущем.

– Ха-ха, и это говорит главный пессимист всей академии, – на лицо Керри наконец вернулась улыбка.

Глядя на этот лучик радости, Томас едва мог не заразиться хоть капелькой позитивного настроя.

– Я просто реалист, – ответил он, ухмыляясь. – Ты тут надолго? Мне хватит нескольких часов. Может всё-таки навестим Амелию?

– Может быть… – Керри задумалась. – А Альберт там будет?

– Будет? Он отправился туда ещё до того, как я с постели встал.

– Ну возможно и стоит пойти развеяться, – пробормотала Керри, покрываясь румянцем.

Доставив две горы книг к столу, они вместе погрузились в шелест бумаги и скрип перьев. Часы замедлялись по ходу работы. Кто-нибудь брал книгу, пролистывал до нужной страницы, читал несколько минут, пролистывал обратно, перечитывал и наконец начинал писать. Порой кто-нибудь брал книгу, пролистывал до нужной страницы, смотрел на неё несколько минут, после чего перекладывал в горку другого. И так раз за разом, повторяя злосчастный цикл.

Атмосфера библиотеки как никакая другая способна была дарить умиротворение студентам. Тем более верхняя библиотека, содержащая лишь самые глубокие знания по предметам. Обычно её использовали только старшекурсники, а к старшим курсам любой уважающий себя студент умел не полагаться на книги. В отсутствии грядущих сессий, во всем этом зале можно было встретить лишь пару дюжин человек.

Но гораздо важнее тишины здесь было освещение. Большая часть академии освещалась холодным белым сиянием обычных сингулярных ламп. Но верхняя библиотека имела особое значение. Здесь была собрана величайшая коллекция научных изысканий по энергии сингулярности, а потому свет здесь изливался пополам с теплом от огромного кристалла алмазной формы, подвешенного на цепях к потолку. Тепло особенно радовало студентов осенними вечерами, когда дирекция академии «забывала» включить отопление. Такими вечерами потоки молодых людей и девушек стекались в библиотеку к недовольству преподавателей, которое было понятно, ведь в их юность пределом комфорта была дровяная печь. И конечно же громче всех недовольство выказывал Барлоу, который любил шутить, что настоящий учёный должен иметь холодную голову. Ходили слухи, что этот кристалл был первым источником сингулярности, обнаруженным основателями академии.