– Я Гвоздев! Ударение на первый слог! Идите вы к чёрту со своей дьявольщиной, Дмитрий Евгеньевич! Я достойный человек! Достойный, хотя до сих пор не дописал диплом! Я не буду циркачом!

Студент продолжал выкрикивать проклятия и оправдания, вылетев из номера и пробегая по коридору. Гостиничная уборщица в ужасе шарахнулась от Гвоздева. Прежде чем она догадалась позвонить в полицию и сказать, что у них в отеле завёлся сумасшедший, студент уже выскочил на улицу и, сверкая голыми пятками, понёсся по неприветливой мартовской грязи к железнодорожной станции.

Волшебник же, проводив Гвоздева взглядом, поднялся и философски заметил, обращаясь к самому себе:

– Что же, будем считать, сделка не состоялась.

V

. Чудесное воскрешение мопса Пупсика

Для Гвоздева осталось загадкой, как он сумел добраться до дома. Вполне возможно, в это время, пользуясь пресловутой опцией 3, действиями студента управлял Дмитрий Евгеньевич. Остановившись у порога особняка господина Гвоздева-отца, наш герой наконец опомнился. Первым делом ему на ум пришли слова волшебникова заклинания, и тут же студент осознал, что всю дорогу от Звенигорода до коттеджного посёлка Троице-Лыково мысленно твердил эту тарабарщину, словно Иисусову молитву.

«Пинне-нагель… гуншаньян… Главное – не произносить ничего вслух! – лихорадочно соображал студент. – Кальво цигенбок динцзы… а не то я на глазах у наших соседей… кабра куддельмуддель!.. превращусь в какого-нибудь таракана!»

Впрочем, соседи и без того наслаждались занимательным зрелищем. Садовник госпожи Гниловой-Шереметьевой, жившей справа от Гвоздевых, увидел, что сын господина издателя явился домой без штанов, босиком и в какой-то подозрительной куртке, которую, как студенту наконец удалось вспомнить, ему одолжил один сердобольный бомж. Куртку студент заметил не сразу, хотя стойкий запах, который она источала, не заглушали даже ароматы парфюма подоспевшей к месту событий госпожи Гниловой-Шереметьевой – садовник уже успел сообщить своей работодательнице, что в соседнем дворе творится нечто из ряда вон выходящее. Совершенно обессиленный, студент Гвоздев не обращал внимания ни на госпожу Гнилову-Шереметьеву, ни – тем более! – на её садовника. Гвоздев попытался отворить дверь коттеджа, но та оказалась запертой. Гвоздев позвонил. Открыла горничная. Она увидела хозяйского сына, и тут же Троице-Лыково огласилось звонким визгом девушки, что привело госпожу Гнилову-Шереметьеву и её садовника в чрезвычайно весёлое состояние духа.

– Дура! – заорал Гвоздев. – Это же я!

– Константин Михайлович, – залепетала горничная, немного успокаиваясь, – что с вами? Вас ограбили? Избили? Вы заболели? Ох, ну скажите хоть слово!

– Всё в порядке, – проворчал Гвоздев. – Ради бога, Татьяна, уйдите отсюда!

Горничная скрылась. В это время Гвоздев отделался от зловонной куртки, вышвырнув её за дверь. Следующая задача выглядела необычайно сложной. Нужно было незаметно проскользнуть мимо госпожи Гвоздевой, чтобы избавиться от лишних расспросов. Голос гвоздевской матушки доносился откуда-то из гостиной. Подобравшись поближе, Гвоздев понял, что умер матушкин любимый мопс, и та отчитывает горничную.

– Почему вы не проследили? Почему не позвонили ветеринару?

– Валентина Владимировна! – вскричала горничная. – Пупсик умер, но я в этом не виновата! В это время была смена Лизы.

– Вот! – выдохнула госпожа Гвоздева. – Только и можете что друг на друга наговаривать! Где ваша христианское смирение, Татьяна? Я приятно удивилась, когда прочитала об этом качестве в вашем резюме, но вы не оправдываете моих ожиданий.