Да только высокая волна жажды уже обхватила живот и потянула вниз, издеваясь.

– Хватит! – я открыла губы, но звук так и не появился.

Дверь за спиной протяжно скрипнула. Я дрогнула от неожиданности. Метка резко похолодела, оставив меня в покое. Где-то в глубине души надежда на помощь от человека, которому безгранично доверяла столько лет, все еще жила.

Но когда ректор молча вышел за порог, а железная тюрьма снова захлопнулась, процарапав нервы металлическим скрежетом.

И я поняла, что навечно осталась одна в этой темноте.

Без Синара. Без родных.

Никому ненужная пешка.

Мою фигуру теперь, на магическом суде, куда я плавно вынырнула из воспоминаний, в присутствии королевской свиты и зевак, пожертвуют ради неизвестной никому цели.

Я молча обвела взглядом присутствующих, твердо решив, что никогда и ни за что не преклоню перед кем бы то ни было голову. Лучше смерть.

Любава

Мне так и не позволили сесть. Суд шел еще несколько часов, а когда в окно зала, пропахшего потом и пылью, заглянул маурис, окутав стены и мебель легкой синеватой дымкой, всех до утра распустили. Я уже мало понимала, что говорят, едва держась от слабости. Позволила конвою себя увести и, напившись из грязной кружки мутной воды с привкусом песка и упав на твердый топчан, пролежала до рассвета с открытыми глазами.

Сон не шел. Я знала, что растягивать суд не станут, а у меня нет сил доказывать, что своим решением убьют и принца вместе со мной. До тьмы устала бороться с судьбой. Наверное, мы скоро встретимся с Синарьеном в мире, куда уходят мертвые души.

Жажда с каждым днем становилась все сильнее. Та самая жажда, которую без принца не утолить, а его рядом нет и не будет. Телепорты на Энтаре не сильно реализованы, их использование крайне опасное и дорогостоящее, а такого уровня архиомагии, способной перенести сквозь пространство в другой мир, нет. На старшего наследника, конечно, власти готовы были много интов потратить, но отследить его, как говорил обвинитель, не получалось. Меня это тоже пугало. Но я жива, значит, и Син тоже.

Наша разлука, не та, когда он растаял в моих руках на праздновании Новогодья, а та, на которую обрекли нас король с ректором, выкручивала каждую мышцу, покалывала в кончиках пальцев, горела в груди и спускалась тугим узлом на поясницу. К моим мукам добавились порции отката благодаря обету, срок которого истек. Я старалась отстраняться, потому что мысли, сколько мы с Синарьеном потеряли, сводили с ума.

Жаль, я помнила наши отношения отрывками и никак не могла уложить в голове всю картину. Но лишь одно знала точно: я безумно любила Синарьена раньше и верила ему без оглядки. Так любила, что готова была собой пожертвовать. Готова была жизнь за него отдать. Всегда. И сейчас ничего не изменилось.

Я резко поднялась, тяжело спустила ноги с узкого топчана и встала. Перед глазами потемнело, затылок зажало, словно на него обрушилась кувалда – пришлось сесть назад.

Сжав мерзлыми пальцами переносицу, я заставила себя собраться.

Как спасти Синарьена? Если меня казнят, он умрет, где бы ни был.

Разве что…

Вскочила. Ноги подвели, и я тут же рухнула на изгвазданный пол камеры, цепи больно ударили по голени, добавив к синякам глубокий порез. Не обращая внимания на выступившую кровь, я доползла до двери и ладошкой ударила по нижней ржавой части. Грохот и лязг металла оглушил, под веками засверкало.

– Пожалуйста! – закричала я, морщась от собственного голоса. – Прошу! Кто-нибудь!

Где-то в глубине темницы ожили тяжелые шаги. Сердца в груди заполошно забились в унисон. Я знала, что будет, когда страж войдет, но готова выдержать очередную боль ради спасения Синара. Король вряд ли оценит мою жертву, но я не могла иначе.