Учитель закрыл книгу и посмотрел на ученика.

– Это был твой последний урок Сэй! – сказал он.

   Двенадцатилетний мальчуган с копной рыжих взлохмаченных волос, в одном глазу, у которого занималась заря, а в другом мерцали звезды, улыбнулся:

– Я чувствовал это учитель Тан. Сегодня утром мир был иным. В нем чувствовалось нечто особое: дышалось легко и запахи трав будоражили воспоминания.

   Старик встал с невысокой дубовой скамьи, убрал книгу в карман серого застиранного балахона, подтянул пояс, и как-то неуверенно, словно делал это впервые, опустился на колени перед учеником – ритуал, свидетельствующий об окончании обучения.

  Сэй вскочил на ноги. Трудно описать чувства, овладевшие мальчуганом в тот момент. Радость от окончания учебы и гордость за то, что он самый юный выпускник за последние пятьдесят лет, смешались с чувством ностальгии и горечи: отныне учитель никогда не заговорит с ним, во всяком случае, до тех пор, пока он не станет равным ему и случится это не скоро, если вообще случится. А еще во всем этом водовороте чувств присутствовала легкая тревога. Тревога перед Днем выбора – завтрашним днем.

   Поздно вечером, поужинав, Сэй взял синий парадный балахон и направился к небольшому озеру, расположенному в лиге от Стоянки людей. Шагая по тропе, он думал о том, как сложится завтрашний день. Фантазии бесконечно множились в голове юного ученика. Они разрастались, тесня друг друга, громоздились одна на другую и, в конце концов, рушились.

   Когда он добрался до озера, на мир опустились первые сумерки. По счастью его излюбленное место под сенью старого ветвистого дуба пустовало. Чуть дальше по берегу он заметил несколько костров, оттуда доносился истошный визг и дикий хохот. Похоже, группа малышей решила провести ночь у озера. Аккуратно уложив парадный балахон у основания дуба, Сэй скинул одежду и с разбегу кинулся в воду. Теплая шелковая вода в одно мгновение прогнала прочь терзавшие его мысли. Вынырнув и набрав полные легкие воздуха, он вновь ушел под воду и плыл до тех пор, пока грудь не начала разрываться на части, пытаясь вобрать воздух. Всплыв, он долго не мог отдышаться. Голова была пуста, словно вода высосала из неё все тревоги и переживания сегодняшнего дня. Выждав, пока успокоится сердце, Сэй поплыл прочь от берега.

   Той ночью лишь холодные и немые звезды, да старый дуб, проснувшийся от всплеска воды были свидетелями, как уставший от долгого заплыва ученик вернулся на берег. Чуть пошатываясь, он добрался до одежды, обтерся старым, теперь уже не нужным, балахоном и, словно подкошенный повалился в траву, уснув еще до того, как голова коснулась земли.

    Утром Сэй проснулся от пения птиц. Открыв глаза, он увидел маленького желторотого воробушка, сидящего подле него на земле.

– Ну встаю, встаю! – недовольно пробубнил он и сел.

Воробышек словно того и ждал. Вспорхнув, он обернулся соловьем и улетел в направлении Стоянки людей.

«Ух ты – восхищенно подумал Сэй, провожая взглядом птицу судьбы. – Птица прошла первую метаморфозу. Значит, что скоро изменюсь и я».

Хорошо отдохнувшие за ночь переживания навалились с новой силой. Стараясь отвлечься от тревог, он стал насвистывать любимую мелодию собственного сочинения.

Сэй шагал по огромной равнине, поросшей диким кустарником. Шагал навстречу новому дню, всходящему солнцу, теплому утреннему ветерку – навстречу Выбору. Томный, тяжелый запах луговых трав пьянил, а легкая утренняя дымка, окутывавшая всё вокруг, делала мир нереальным и иллюзорным. В своем синем парадном балахоне он походил на жителя одного из домов, невесть как забредшего на Равнину.