Одна из немногочисленных «невыдержанностей» повести заключается в том, что расшифровывает название не кто-нибудь, а Владимир Сергеевич Юрковский, который в этой повести вырисовывается авторами как царственный клоун (достаточно вспомнить поведение Юрковского на Марсе при облаве на летающих пиявок и амикошенское развенчание Юрковского горбоносым Костей с «Эйномии»):

«– Ты [Быков – Н.С.] тоже стажер, и я стажер. Мы все стажеры на службе у будущего. Старые стажеры и молодые стажеры. Мы стажируемся всю жизнь, каждый по-своему. А когда мы умираем, потомки оценивают нашу работу и выдают диплом на вечное существование. <…>

– <…> Между прочим, знаешь, кому всегда достается диплом?

– Да?

—Тем, кто воспитывает смену» [8;535—536].

В этих словах Юрковского стоит обратить внимание на фразу: «Мы стажируемся всю жизнь, каждый по-своему», потому что если сам Владимир Сергеевич наращивает в ходе жизненной стажировки профессиональные качества, то авторы, на протяжении всей повести сочувственно вслушивающиеся в слова Ивана Жилина, подразумевают стажировку в сфере души человеческой.

В «Стажерах» оказывается, что в «прекрасном фантастическом будущем» герои вдруг начинают отыскивать смысл жизни; героям не так все ясно, как это было в «Стране Багровых Туч» и «Пути на Амальтею».

И персонажи «Стажеров» – это уже не сплошь и рядом «превосходнейшие и милейшие люди», как сказал бы Михаил Антонович Крутиков; перед нами проходят запоминающиеся представители «славной» когорты мещан, при нашем читательском участии осуществляются поиски сущности и корней мещанства.

В ходе этих поисков авторы выходят на все более и более точную расшифровку понятия «настоящий человек».

Именно в «Стажерах» становится ясно, какой герой теперь необходим писателям; это личность, отыскивающая истинное предназначение Человека.

Формально возвращение Ивана Жилина к Земле – это проявление ограниченности форм бытия (отказ от бесконечного космоса ради изученной вдоль и поперек Земли).

А на деле это возвращение – преодоление ограниченных форм бытия, поскольку герой обращается к самой сущностной сфере жизни человека – духовной.

Таково движение идеи преодоления в ранних повестях Стругацких: от преодоления героями космического пространства и шаблонов технического мышления к преодолению взгляда на человека только как на единицу в общем деле.

Отсюда изменяется и основной персонаж художественного мира Стругацких – сталкер: от космического первопроходца к Учителю, способному воспитать настоящего человека; ведь Учитель в мире постоянно меняющихся принципов – это тот же сталкер.

Значение «Стажеров» для эволюции Стругацких проявит само последующее творчество писателей; то, что будет авторами проговорено вскользь в «Стажерах», то, чего они слегка коснутся в этой повести, в последующих произведениях станет набирать силу.

Так, мотив наказания за преодоление мы найдем в «Пикнике на обочине» и повести «За миллиард лет до конца света»; а повести «Понедельник начинается в субботу» в плане наследования повезет особенно, начиная от системы образов (например, Кристобаль Хозевич Хунта отмечен портретным и психологическим сходством с Владимиром Сергеевичем Юрковским), сюжетного приема (включение в сюжет неофита), и, заканчивая раскрепощенной языковой стихией, общей атмосферой эйфории от захваченности работой, которые подарят «Понедельнику» герои из обсерватории «Эйномия».

Сюжетное время повести Аркадия и Бориса Стругацких «Далекая Радуга» (1963) разворачивается в светлом мире будущего.

Уже разрешены социальные проблемы, а у человечества доминирующей является страсть к развитию, отражающаяся прежде всего в потребности познания сущего.