А ещё в гостиной появился незнакомый кисловатый запах.

Что это за запах, я узнал только вечером, в госпитале Спринг-Вэлли…

Глава 5.

Детектива звали Морган Фэрроу. Это был сухощавый блондин со стрижкой «ёжиком» и жёсткими чертами лица. Он навестил меня в больнице в тот же вечер и, поздоровавшись, обрадовал сообщением, что врачи находят моё состояние удовлетворительным.

– Мне бы их оптимизм, – отозвался я, морщась от боли. – Чем я могу вам помочь, детектив Фэрроу?

– Неужели не догадываетесь? – Он уселся на стул рядом с кроватью. – Расскажите всё, как было. Начните с себя. Кто вы, откуда?

– Моё имя – Джон Рэйхард Гейтс… Детектив, что с девушками? Дорси и Джульетта – они не пострадали?

Он его колючего взгляда было неуютно, но я решил не отступать.

– Пожалуйста, скажите. Мне больше не у кого узнать. Я пытался дозвониться до Сэла Гришема, но он не берёт трубку…

– Вы помните, чем закончилось нападение? – спросил Фэрроу.

– В том и проблема, что нет! Я потерял сознание и очнулся уже здесь.

– Что ж, обе девушки живы. Одна даже цела. Второй придётся провести в госпитале какое-то время.

– Слава богу! Она где-то здесь?

– Так не годится, мистер Гейтс, – покачал головой детектив. – Во-первых, вам, насколько я знаю, рекомендовано спокойно пребывать в горизонтальном положении, а не изображать ветряную мельницу. Во-вторых, вопросы должен задавать я, а вы – отвечать на них. Если, конечно, мы оба хотим, чтобы расследование благополучно завершилось.

Я заставил себя откинуться на подушку. Изголовье кровати было установлено под углом, так что мне было удобно разговаривать… и размахивать руками.

– Извините, сэр. Спрашивайте.

Он вынул блокнот и авторучку.

– Итак, кто вы и откуда.

– Я родом из Бангора, штат Мэн. Окончил художественный колледж. Мне двадцать пять, и я хочу покорить Голливуд. Вот, собственно, и всё.

– Голливуд и Лас-Вегас – это разные планеты… Не говоря уже о Бангоре, штат Мэн. Каким ветром вас сюда занесло?

– Наследство. Шесть лет назад умерла моя тётя. Мне досталась в наследство квартира в старом доме на Линч-корнер, под самой крышей. Я думал продать её, но потом решил оборудовать в ней мастерскую. Оттуда и совершал экспедиции на планету Голливуд.

Морган Фэрроу задал ещё несколько вопросов о моей биографии, делая пометки в блокноте, потом перешёл на другую тему:

– Как давно вы знаете мисс Доггерти?

– Я её вообще не знаю. Я провёл ночь с девушкой, которую все называют Дорси.

– Как это случилось?

– Как бывает иногда между молодыми людьми, которые приглянутся друг другу. Я видел её несколько раз в баре «Сладкое местечко». Это стрип-бар на Строберри-лейн. Она работает там официанткой. Мы иногда разговаривали… Я не ждал, что это обернётся романтическим приключением.

– Как же вам удалось её подцепить?

– Не я подцепил её – она меня. Причём с вполне определённой целью. Дорси хотела побыть моей моделью.

Морган Фэрроу кивнул и сделал ещё одну пометку в блокноте. А я вдруг подумал, как далека от истины картина, которая, должно быть, уже выстраивается в его мозгу.

Молодая девчонка «хочет побыть моей моделью» – то есть стремится к успеху. Мечтает о славе. Как обыденно и даже пошло это звучит, даже когда проговариваешь мысленно. Как непохоже на смутное томление от недовольства собой, на поиск какого-то особенного средства, которое поможет разобраться в себе, найти в своей душе то, что не может проявиться в обыденной жизни…

Он подробно расспросил меня о работе на вилле, потом о несостоявшемся заказе для бара. Говоря, я всё больше размахивал руками, и в какой-то момент вздрогнул от вспышки боли. Солнечное сплетение у меня было словно зацементировано, от неловкого движения по цементу побежали трещины. Фэрроу наконец перешёл к событиям минувшего вечера.