Ольшанский снова странно хмыкает. И улыбается. Боже, он улыбается! Или все-таки скалится?

- Что ты здесь забыла, девочка? - все-таки улыбка. Вижу его идеальные белые зубы. А следом проносится картинка, как он слегка зажимал ими мои соски до приятного покалывания. Хочется провести по ним ладонью, стереть эти яркие ощущения.

Его обращение режет по живому. Не хочу верить, что вот его, такого, я любила, отдавала себя полностью. Хоть и знала, что нельзя. Не оценит ведь.

- Если скажешь, что ты пришла за легкими деньгами, можешь собирать свои шмотки и валить на хер. Этого бреда я наслушался. Так что подумай, перед тем, как ответить.

Хочется ругаться и бить. Потом упасть от бессилия и повторить все по-новой. Его жестокость и бескомпромиссность такая острая, как лезвие. Царапает скоро, но глубоко. Рана кровит, не затягивается. Я чувствую себя жалкой.

Пару лет назад Алене поставили астму. Несколько месяцев она проводит с бабушкой на море. Это облегчает ее состояние. Поэтому мне нужны эти деньги. Много и быстро.

- На учебу. Вы же сами сказали, что у меня нет образования.

Ольшанский наконец встает со своего места. Звук его шагов разносится эхом по помещению. Я перестаю дышать. Перед глазами все расплывается, картинка становится мутной, а тошнота сильной.

В нос ударяет его парфюм. Он его сменил. Раньше Олег пах мятой. Она освежала и дарила спокойствие. А теперь горький табак со сладкими нотами и что-то жгучее, обжигающее нутро, мужское. И этот аромат вцепляется в мои легкие до остервенения цепко.

Он подает мне руку, помогает встать. Я ведь так и осталась сидеть на полу. Не могла пошевелиться, тело парализовало.

Меня простреливает от его касаний. Шумно вбираю воздух. Резко. Воспоминания проносятся табуном перед глазами: улыбки, касания, шепотом сказанные нежности, развратные позы, ссоры и яркие, рвущие все тонкое на лоскутки, взгляды.

- Учеба, говоришь… - между нами нить. Она натягивается до предела. Пока я не опускаю взгляд свои на руки. Ладони сжала в кулаки. Больно. - Танцуй давай. Посмотрим, на что способна.

И отходит на свое место.

Удары сердце громкие. Бахают в моем теле, что эта вибрация чувствуется даже на кончиках пальцев на ногах.

Вижу, Астра машет мне рукой. Вроде как подбадривает. Остается хрупкая надежда, что мы не станет соперницами. Она все-таки мне понравилась.

Про себя считаю секунды. Снова пытаюсь представить, что я одна. Хотя внутри все трепещет, разрывает миной на осколки. Мой личный ад. Он творится внутри, но наружу его выпускать нельзя.

- Можно музыку с начала? - прошу я.

Она начинает играть, а я силюсь превратиться в ту Нинель, которой нужно заработать деньги вот таким способом. Раздеться, соблазнить и станцевать.

Глаза прикрыты, двигаюсь на ощупь. А потом широко распахиваю их и впиваюсь в Ольшанского взглядом. Вижу только его очертания. Но мне кажется, что его глаза горят огнем. Представляю это. И танцую для него.

Извиваюсь, маняще играю бедрами.

Смотрю в самую глубь, стараюсь прожигать его взглядом, как и он меня. Вкладываю и страсть, и ненависть, что плещутся внутри.

Медленно расстегиваю кнопки на топике. Все остальные перестали существовать. Есть только я, Нинель, и мое прошлое, что пахнет мятой. Трогаю свою грудь и играю с сосками. Зазывно и приятно. Простреливает, я чувствую легкие волны возбуждения внизу. Меня ведет только от моих рук и его тяжелого взгляда.

Прохлада на коже сменяется жаром. Она пылает. Уверена, если провести рукой, можно почувствовать испарину.

Олег глазами исследует мое тело. На мне остались только трусики, которые мало что скрывают.