– «Спотыкач» и горилку з пэрцем, – донеслось из строя.

– …наши социалистические завоёвывания у национальном вопросе! – поставил точку замполит.

Когда раскисшие от смеха солдаты и офицеры поутихли немного, из строя раздался тонкий голос:

– Ото як мэни сказалы, так я и напысав! А «Смэрть москалям» я и сам нэ бачив и нэ пыв! А то, що джинсы Вадику, так цэ нэ ваше дило!..

Очередной взрыв хохота целого полка был похож на орудийный залп…

…Николай, довспоминав случай с Буряком, немного забылся. Сирена и замигавший жёлтый фонарь в хвосте самолёта в мгновение подняли всех с мест. Выпускающие майор Дундуков и капитан Дудин прошли вдоль салона, проверив у каждого сцепление карабина вытяжного фала с тросом и вернулись на свои места. Три створки – верхняя и две боковых – медленно загнулись внутрь и замерли. В алюминиевое нутро Ан-12 ворвался холодный ветер. Серый бугристый слой облаков был ниже метров на триста. Хвост самолёта слегка водило из стороны в сторону. Вспыхнул зелёный фонарь в хвосте, и одновременно громко и скрипуче завыла сирена. В два потока десантники, один за другим, стали исчезать в широком зеве люка. Видно было, как передних подхватывают и немилосердно крутят свитые в невидимый жгут струи воздуха, как двумя серыми сплетёнными косами судорожно бьются в завихрениях фалы, оставшиеся на тросах, как вспыхивают за спиной у вылетевших оранжевые шарики вытяжных парашютиков… Расставив ноги пошире, чтоб не поскользнуться и не упасть, десантники трусцой добегали до края люка и, сгруппировавшись на ходу, ныряли в тугую струю воздушного потока.

После нырка Николая моментально развернуло боком – и он успел заметить, как из самолётного чрева вылетает следующий за ним, опять крутануло – теперь развернуло лицом вперёд. Красивое, многократно виденное зрелище: впереди двумя неровными рваными строчками уходят вниз сначала оранжевые шарики вытяжных парашютиков, затем – зонтики стабилизирующих, размером побольше, а ещё ниже, вдалеке – уже распустившиеся белоснежные купола основных, цепочкой погружающихся в облака.

Лёгкий треск вверху и лёгкий провал вниз – раскрылся стабилизирующий. Ещё три секунды – Николай рвёт кольцо и группируется в ожидании динамического удара. С коротким змеиным шорохом за спиной из ранца вытягивается купол, мгновенно распускается косица строп, раскрывающийся купол всей поверхностью своей ударяется о воздух, лямки подвесной системы рвут бёдра – и наступает неземная тишина. Удивительно, но почему-то кажется в первые мгновения, что парашют тащит тебя вверх… Потом хочется запеть – громко, во всю силу лёгких.

Оглядевшись, Николай заметил сзади-справа москвича Женьку Борисова по прозвищу «Боря», второго не распознал. Плавно вошёл в облако. Пока до встречи с землёй оставалось время, поправил лямки подвесной системы, уселся поудобнее. Воздушный поток нёс его боком. Он хотел было развернуться, но решил сделать это перед землёй – сейчас нет разницы, как летишь.

Разрыв в облаках. Поток воздуха, прижимающий к земле, лёгким рывком толкнул его и понёс. Опять облачность, второй слой. Но перед тем как войти в него, Колька увидел чуть ниже себя другой парашют.

– Князь, привет! Давно не виделись.

Сашка вывернул голову, силясь разглядеть проплывающего над ним товарища.

– Э, Миклован, привет! Пыль с сапог на меня не стряхивай – купол стирать заставлю.

Колька впервые так близко видел распущенный купол парашюта – в трёх – пяти метрах от себя. Его проносило над Джиоевым, когда они оба вышли из слоя облаков. Желтоватый перкаль, прошитый усилительными тесьмами, дырка полюсного отверстия, к которому привязан куполок стабилизирующего, словно игрушечного, парашютика – сейчас спокойно лежащего на грибовидной поверхности основного купола и похожего на спущенный воздушный шарик; подпружиненный изнутри шар вытяжного, лениво катающегося туда-сюда. Николаю вдруг пришла в голову мысль: надо ж так точно прострочить эдакую тряпочную махину, чтоб не было нигде ни одной морщинки!