Стремнина (сборник) Анатолий Объедков
© Анатолий Объедков, 2019
© Интернациональный Союз писателей, 2019
Объедков А. Р. член Союза писателей России, автор 10 поэтических сборников. Стихи его публиковались в газетах «Литературная Россия», «День литературы», «Литературная газета», в журналах «Наш современник», «Невский альманах», «Север», «Российский колокол», «Литературная столица», «Российская литература», «Новгород литературный», «Поэзия. 21 век от Рождества Христова», в альманахах «День поэзии», «День русской поэзии», «Вече», «Все поэты Новгородской области», «Поэт года». Стихи также переводились на английский язык и публиковались в журнале Рашн Белл, член-корреспондент ПАНИ, лауреат международной Премии им. Владимира Набокова.
«В тебе послушница живёт…»
В тебе послушница живёт,
Молитвой зажигая свечи,
И птица райская поёт,
Присев на худенькие плечи.
К тебе струится свет икон
И время, что проходит в лицах,
И каждый вздох твой окрылён,
В нём вера и любовь таится.
««Ты для меня есть полубог…», – …»
«Ты для меня есть полубог…», —
Твердишь ты часто и серьёзно.
Возможно, я не так и плох,
Но думать мне об этом поздно…
За все страданья и грехи,
Что надо мной, как меч, нависли,
Мне Муза шлёт свои стихи,
Их наполняя ясным смыслом.
«К реке подойду…»
К реке подойду,
Где София видна,
Замечу звезду,
Что тебе отдана…
Она ли поймёт
И утешит меня?
Пройдёт пароход
По фарватеру дня.
Прольётся закат
Лавой искр над водой,
И я буду рад,
Что мы в связке одной.
«Меркнет хмурый день…»
Меркнет хмурый день,
Скрылся солнца луч
И нависла тень
Из-за тёмных туч.
Пробегает мышь,
Пролетает снег
И томится тишь
У полынных вех.
Наплывает хмарь,
Навевает сон,
На скиту звонарь
Обрывает звон.
Тороплюсь. Куда,
Может, в дальний путь?
Но свои года
Вряд ли мне вернуть.
Шепчет куст: «Держись,
Ты ещё не стар»,
И оставит жизнь
Мне сердечный жар.
В кафе
Пропахла дама сигаретой,
Сидит и ждёт к столу гостей,
Горячим чувством разогрета,
В глазах – агония страстей.
Она как странница ночами, —
Танцует, бродит, водку пьёт,
Чтоб музы в зале не молчали
И веселил честной народ.
Кого надеется здесь встретить?
Вон труп ходячий ищет стул,
Тот поскользнулся на паркете,
Упал и в тот же час уснул.
Бармен кричит: «Не троньте Диму,
Пусть отдохнёт, он в доску наш!»
Кто убаюкан едким дымом,
Тому вся публика – мираж.
Но дама знает эти речи,
Ей наплевать на звучный пыл.
Вот завтра – загорятся свечи
И будет тот, кто сердцу мил…
«Ночь приходит в страну негодяев…»
Ночь приходит в страну негодяев,
И тоскливая скрипка рыдает…
Веселятся вокруг хохмачи,
Не рубахи на них – кумачи.
Половина их – воры в законе,
Их полиция нынче не тронет,
Вознесли их душонки на трон,
Им по нраву кабацкий притон
И, конечно, Канары, Мальдивы,
И продажные бестии-дивы.
Не волнует простой их народ,
Потому что он молча живёт.
В вагоне
Скорый поезд мчится,
Как ему я рад!
Можно отлучиться
В славный Питер-град.
Веселит дорога:
За окном – снежок,
Солнца луч потрогал
Серенький стожок.
Ворон по-над лесом
Тяжело кружит,
Юбочка с разрезом,
Как и рельс, дрожит.
Вряд ли мы знакомы…
Скромный интерес
Прогоняет дрёму
Утренних небес.
Радостно, приятно
Ваш встречать мне взгляд
С далью необъятной,
Где столбы летят.
«Без тебя жизнь моя как в пустыне…»
Без тебя жизнь моя как в пустыне,
Где садов нет, цветов, родников.
Солнце нашей любви не остынет
В лабиринтах бегущих веков.
И его приглушить нету силы,
Заполняет собой все дворы.
Ни о чём мы его не просили,
Но оно золотые шары
Посылает в открытое небо,
И они в неоглядность летят
Мимо церкви Бориса и Глеба,
Мимо царских державных палат.
И мою они трогают душу,
Вижу в них полноту наших дней,
И мне хочется звоны их слушать,
От которых вся жизнь веселей.
«Мой край, ты будь непобедим…»
Мой край, ты будь непобедим
И никогда не знай беды!
Летит, летит столетий дым
Сквозь топот Золотой Орды.
И мне узреть его дано
И ощутить врага набег,
Как будто я не столь давно
Среди порубленных телег
Лежал в крови и наяву
Следил за сечей роковой
И сознавал, что я зову
Всех тех, кто всё ещё живой…
Был крепостью тогда Козлов, —
Холм неприступен и высок,
Касаясь башней облаков,
Служил положенный свой срок.
Мичуринск стал давно другим,
Течёт как встарь внизу река,
И как посланник вьётся дым
Сквозь войны, судьбы и века.
«Взволнует грусть обугленной колоды…»
Взволнует грусть обугленной колоды,
Как будто цепью к ней прикован я…
Прольются на заре былые годы,
То облачком, то дымкою маня.
Но я не слышу песен над рекою
И горбятся дома как старики.
Пусть жизнь зовёт к раздумью и покою,
Но мысли и тревожны, и горьки.
Я знаю: нету к прошлому возврата,
И паутин серебряная нить
Ещё холодным ветром не распята
И продолжает в небе плыть и плыть.
«Мне говорят: «Так жить нельзя…»
Мне говорят: «Так жить нельзя,
К чему теперь твоя стезя?
Не красота спасает мир
И не дряхлеющий кумир…
Смотри: доволен всем народ,
И он, униженный, лишь пьёт.
Для олигархов – жалкий раб,
Не встать с колен ему – он слаб».
Что я могу в ответ сказать? —
Всё ж возродится Русь опять,
Что гениален мой народ
И счастлив тот, кто с ним живёт.
И пусть наш век не столь простой —
В нём Пушкин, Лермонтов, Толстой,
В нём звон церквей и высь креста,
И лик незримого Христа.
«Звон колокольный над рекою…»
Звон колокольный над рекою
И над Софиею плывёт,
Я звоном душу успокою,
Он за собой меня зовёт.
Но сразу мир другой эпохи
Мне не узнать и не понять.
Звон колокольный стал для многих
Полётом в вечность. И опять
Он раздаётся, как сказанье
Почти обугленных страниц,
Над Псковом, Вологдой, Рязанью,
Преград не зная и границ.
Он – кладезь солнечного света,
И все грядущие века
Несут в нём отзвук для поэта,
Что жизнь светла и глубока.
Встреча в степи
Из Павла Любаева, Мордовия
По степи, по Заволжью, кибитка пылит,
Пушкин едет в тот край, где гулял Пугачёв.
Под дугой колокольчик надрывно звенит,
Словно поп отпевает лихих мужичков.
А навстречу бредёт старый нищий мордвин,
Посох в смуглой руке и сума за спиной:
– Далеко ли Богдашкино?
– Нет, господин!
Вон оно, в трёх верстах, – и махнул он рукой.
Оую шкай пас с вами!
Улыбнулся поэт и к себе подозвал:
– Ты откудова родом?
– Из Урюма сиречь.
По словам, по обличью эрзю он узнал,
Слышал в Болдино Пушкин мордовскую речь.
Средь его крепостных было много эрзян,
Много девушек дивных, эрзянок ой-ой!
Как не вспомнить с одной из них бурный роман,
И травы-муравы, и копны хмель шальной.
Чтобы говор сберечь, он перо достаёт,
Что-то стал он писать и опять он спросил:
– Говоришь, из Урюма? Мордва там живёт?
Не казанский ли ты? И… вином угостил.
– А скажи-ка, старик, про свои ты слова,
Как такое понять: «Оую шкай пас?»
– Это, барин, наш Бог, его чтит вся Мордва,
Добрый ты человек для него и для нас.
И пошёл продолжать свой нелёгкий он путь,
Что даётся непросто, как хлеба кусок.
Вон деревни стоят, подойти б и взглянуть
На уют обжитой, на ночной огонёк.
Вот в знакомой избе он теплом обогрет,
Разговоры ведёт он о встрече своей.
А ему: «Барин твой – знаменитый поэт,
Скачет он на Урал по делам давних дней».
– То-то чувствую я, он – другой человек:
И меня расспросил, и к себе записал.
А о чём? Не понять… Пусть дорога вовек
Не покинет его!
И ещё он сказал:
– Дай ему, оую шкай пас, удачи!
И, молитву прочтя, спать улёгся старик,
Снятся кони ему, и восходит заря,
И орлиный над степью разносится крик,
О великом, о вечном нам всем говоря.
«Ночь в кремль посадницей идёт…»
Ночь в кремль посадницей идёт
И озаряет небосвод,
К воротам подобрав ключи.
Уснувший колокол молчит,
Со звонницей забыв слова…
Бесшумно промелькнёт сова
Над кровлей башен, над стеной,
Задев натруженный покой,
Что после бурь остался здесь,
Я слышу в нём к потомкам весть.
13.10.13
Стрижи
Под крылами – кипение струй,
Зажурчит потревоженный воздух…
Купол неба им шлёт поцелуй,
Поздно вечером светят им звёзды.
Прокричат в синеве над рекой,
Промелькнут над соборным величьем,
И прольётся блаженный покой
Свежим запахом земляничным.
И войдёт в душу мне монастырь
Звоном праведным, колокольным,
Открывая над Ильменем ширь
С её зовом мятежным и вольным.
И турист от волненья замрёт:
Здесь, над Юрьевом, Русь опочила
И стрижей вековечный полёт
Искромётной строкой начертила…
18.02.09
«Родные звуки слышу я…»
Родные звуки слышу я
Здесь, на земле святой и древней,
У пробуждённого кремля,
Где что-то шепчут тополя
И за приильменскою деревней.
За Юрьево, за монастырь
Летят торжественные звуки,
Где плещет солнечная ширь,
Где ожил сумрачный пустырь,
Мне говоря, что нет разлуки,
Что всё наполнено весной,
Её великою любовью.
Былинный сказ, глас озерной
Прозрачной пышут синевой,
Зовут к искристому приволью.
16.11.07
Великий Новгород
Свою историю храня,
Дела решая непростые,
Зовёт твой колокол меня
К вовек не меркнущей Софии,
К стене кремлёвской, к берегам
Реки могучей и привольной,
К твоим проспектам и церквам,
Под стать самой первопрестольной.
Сияет золотом твой лик
И в наши дни средь потрясений.
И ты воистину велик
Для всех грядущих поколений.
12.06.02
«Не молчат седые фрески…»
Не молчат седые фрески,
Голос их прорвётся веско
Сквозь века и мир созвучий,
Он влечёт к себе и мучит
Тайной, вечною загадкой.
Помолюсь я не украдкой
На стену, где живы лики.
В них клубится дух великий.
19.04.12
София
Не знаю, кто пророк, а кто мессия,
Об этом лучше странника спроси.
Сияет новгородская София,
Наш главный храм, опора всей Руси.
Не меркнет православная святыня,
В ней русский дух, в ней торжество веков,
Любовь к ней не потухнет, не остынет,
Она волнует душу глубоко.
Представить трудно, что её не станет,
