– Чем я могу помочь, мисс?

Только сейчас я заметил голубое свечение: поначалу почти неуловимое, оно постепенно усилилось. Мне нужно сделать своё дело.

– Я знаю, это глупо, но… Вы можете сказать, куда мне пойти?

Я внимательно слушал.

– Пожалуйста, не задавайте вопросов, просто укажите мне случайное направление. Можно?

– Да, конечно. – Мне надо было понять, какие у неё есть варианты. – Но вы скажите всё-таки, из чего мы выбираем.

Она взглянула на меня с недоверием – и с удивлением. Скорее всего, она ожидала, что я просто уйду.

– Ну… Я могу сейчас пойти прямо по этой улице. А могу свернуть налево на авеню.

При этих словах я ощутил знакомое жёлто-зелёное свечение.

– Или можно пойти обратно, откуда я пришла.

Ответ был ясен. Оставалось доставить его адресату.

– Если вы серьёзно, тогда мой ответ – авеню.

– Хорошо. Пойду туда. Спасибо вам большое.

Я ещё немного посмотрел в сторону авеню, слегка сожалея, что никогда не узнаю, что ждёт там эту девушку.

– Пожалуйста, – ответил я, но миниатюрная блондинка уже исчезла из виду.

*

Я продолжал тащить свои уставшие ноги домой. Когда я выходил из школы, путь казался мне непреодолимым, да ещё и скучным. После этой встречи, однако, я наконец почувствовал, что смогу добраться до места, не заснув на полпути. В конце концов, я же назвал ей направление, куда указывал зелёный свет, и от этого моё самочувствие улучшилось. Всякий раз, когда я советовал людям выбрать зелёный вариант, город вокруг меня представал в новом, освежающем свете, как будто я смотрю на всё под необычным углом или в иное время суток. Я чувствовал облегчение и приятную легковесность в теле, словно шагаю по воздуху.

А всякий раз, когда я говорил людям, чтобы они выбрали что-то другое – да, я пробовал делать и так, чисто из любопытства и чувства протеста, – кончалось всё тем, что я ощущал себя жалко, потерянно, а наутро ещё и страдал от раздирающей головной боли. Если бы я мог кому-то про это рассказать, они бы просто посмеялись и сказали, что чувство собственной жалкости и головные боли – совершенно типичная история. И всё же я испытал на себе эту связь слишком много раз за короткое время, чтобы не придавать ей никакого значения.

Шагая по улице, я рассуждал, как моя жизнь, если взглянуть на неё изнутри, похожа на маленький вокзал с непредсказуемым расписанием. Невозможно знать, сколько поездов пройдёт через станцию в отдельно взятый день. Может – много, может – ни одного. С тех пор, как я встретил Стрелочника – хоть с самим собой-то мне можно говорить б этом? – в общем, с того самого дня эти странные ситуации стали происходить со мной всё время. Но я никогда не знал, сколько встречу людей, которым нужен мой совет. И не знал, увижусь ли с ними снова.

Перед девочкой с авеню и Даной с её маффинами – или это были капкейки? – почти пару недель никого не было. И кто мог знать…

Я остановился. Этот день был определённо богат на судьбоносные встречи.

Знакомое чувство тревоги прямо под солнечным сплетением, что-то между покалыванием и пульсирующей болью, заставило меня посмотреть направо. Там у здания стояла пара, и я прекрасно слышал их разговор. Мужчина курил одну сигарету за другой. Женщина не курила.

– Слушай, я что хочу сказать, – он затянулся дымом. – Ты слишком много думаешь.

– Неправда, – возразила она. Именно от неё и исходило свечение.

Похоже, парень не воспринял ответ. После очередной затяжки он ухмыльнулся:

– Не, реально, ты слишком много думаешь. Про всё. Ну, почти.

Последнее слово не смягчило его обвинений. Даже мне, простому прохожему, резко захотелось врезать этому парню посильнее.