«А как же через защитное поле пробрались?» – сжалось сердце у Артёма. Он заметил, что силуэт не один: рядом, чуть дальше, начала вырастать прямо из земли вторая подобная сущность, а за нею ещё и ещё. Они буквально заполоняли всё вокруг. Артёму стало необычайно страшно, так страшно, как не было ещё никогда в жизни. Кровь, наверное, застыла у него в жилах. Не помня себя от слепого ужаса, он закричал и сделал попытку убежать, спрятаться, чтобы только не видеть это очень медленное, неторопливое движение, но тело отказалось ему повиноваться. Он лежал распластанный, охваченный ужасом, и не мог пошевелить даже пальцем, грудь его теснило чёрное удушье.

Вязкий безотчётный неодолимый страх, казалось, рождался внутри, всё его тело пронизывал ледяной цепенящий холод. Он не мог бы сейчас сказать, что или кого конкретно он испугался. Но какое-то глубинное чувство, поднимаясь и выползая наружу, капля по капле, постепенно заполняло всё его существо липким тягучим кошмаром. Обессиливающий испуг лишал способности двигаться, сопротивляться, мыслить. Он заполнял собой всю душу целиком, и уже ничего нигде во всём белом свете не осталось, кроме этой беспросветной, знобящей жути.

Ослепительно яркой звездой в непроглядном мраке ночи вспыхнул бортовой прожектор. Чёрные тени резко дёрнулись, на миг застыли и так же медленно, как и появились, отхлынули обратно. Как заворожённый, Артём следил за этим неспешным движением назад. Постепенно леденящий безрассудный страх отпускал его, и он с трудом смог пошевелиться и, встав, тяжело поплёлся к капитану на негнущихся и подгибающихся ногах. Александр, мертвенно бледный, находился метрах в 30 от корпуса судна, он сидел, привалившись к большому выступу, бессильно опустив голову на грудь, и руки его, судорожно сжимавшие бластер, казались лишёнными жизни.

– Как вы, капитан? – заплетающимся языком спросил его старший пилот, забыв, что он сам недавно отключил систему связи.

Тот с трудом поднял голову. Его взгляд был пуст и холоден.

Команда встретила их возвращение насторожённым молчанием. Несмотря на раннее время, большая часть экипажа уже была на ногах. Не сговариваясь, все собрались в кают-компании, напряжённая тишина, словно жирный паук, висела в воздухе. По устоявшейся традиции здесь же был и капитан Брайан.

– Биологов приведите тоже, – приказал капитан, обводя мрачным взглядом из-под насупленных бровей всех собравшихся и усаживаясь в своё обычное кресло.

Насторожённо и оживлённо переговариваясь, команда рассаживалась вокруг стола.

– Сначала посмотрим видеоматериал со всех камер по очереди, – распорядился Александр, как только все наконец собрались.

Внимательно и сосредоточенно смотрели члены экипажа отрывки записей, снятые камерами наружного наблюдения. Не было обычных шуточек и смешков. Никто не проронил ни слова, даже когда кадры наконец закончились.

– А теперь я попросил бы всех высказаться, – наконец проговорил Александр, в его голосе слышалась властно звучащая сила, – начинайте, Брайан, – он кивнул бывшему капитану императорского корабля.

– Я не думаю, что данных достаточно для того, чтобы можно было принимать правильные решения, – пожал плечами тот.

– Принимать их всё равно придётся. Не думаю, что ограниченность информации может освободить от принятия решения. А уж то, насколько они будут правильны, зависит только от нас. Что скажут биологи? – проговорил он, глядя в упор на Алана с нескрываемой угрозой.

Биолог Алан был сравнительно молодым, невысоким и необычайно костлявым человеком с резкими, выпирающими чертами лица. На его сухом, плотно обтянутом кожей черепе не было никакого намёка на растительность. Неизвестно, какие функции он выполнял до этого, но теперь именно он занимался рассмотрением вопроса о населённости данной планеты.