– Тоже мне открыл Америку, – скривился Эзоп. – Все эти прекраснодушные рассуждения о том, что Бог есть любовь, добро и прочее в том же духе – на редкость тривиальны. Основной постулат Нового Завета «возлюби ближнего своего, как самого себя» в реальности не выдерживает критики. Ну, как его возлюбишь, если он последняя сволочь и строит тебе козни?!

– Ты даже не представляешь, насколько прав, – оживился Александр. – Я хотел бы любить людей. После развода пытался возлюбить свою бывшую – не вышло. Хотелось мне ее когда-нибудь убить? Пожалуй, нет. Но точно хотелось, чтобы она от меня отвязалась навсегда. Хотя однажды я страстно желал смерти человеку. Плесни-ка еще коньяка. Сейчас соберусь с мыслями и расскажу тебе историю моего морального падения.

Выпили коньяка, закусили лимончиком. Помолчали.

– Хочешь старый анекдот? – прервал затянувшееся молчание Эзоп. – Вообрази Петербург 19-го века. Один мужик прилюдно обозвал Николая II дураком. Честный человек тут же донес об этом уряднику, и тот вызвал мужика на допрос. «Да я не про нашего Николая говорил, – оправдывался мужик, а про черногорского царя. Он тоже Николай». «Не морочь мне голову, – перебил его урядник, – если дурак, то точно наш».

– С этим у нас до сих пор полный порядок, – невольно усмехнулся приятель.

– А как тебе этот? – Оживился Эзоп и заговорил тоном ведущего прогноз погоды: – «Необычный желтый шар в небе, так напугавший жителей Санкт-Петербурга, оказался редким природным явлением под названием «солнце». Или – «Я живу в Питере. Это значит, что при влажности 98 % я не падаю с мигренью, а расправляю жабры».

– С детства научился «жабры расправлять», – снова усмехнулся Александр. – Но мне импонирует другой: «Поезд «Санкт-Петербург – Ленинград» отходит с третьего пространственно-временного континуума…» По-моему, чисто питерский анекдот.

– Вот с пространственно-временным континуумом в Питере точно не все ладно, – вдруг неожиданно серьезно произнес Эзоп. – Как-нибудь расскажу, что со мной недавно приключилось – пока нет никакого объяснения. – И увидев загоревшиеся любопытством глаза приятеля, добавил: – Не сейчас, надо все обдумать. – И тут же ловко перевел стрелки на самого Александра: – Ну, ты созрел, наконец?..

– Пожалуй. А дело было так. После развода с женой и муторного размена квартиры, мне досталась однушка в хрущевке, которую я позднее с доплатой обменял на центр. Ты там у меня бывал. Жители подъезда были люди вполне вменяемые. На лестничных площадках чисто, на подоконниках цветы в горшочках. В общем, нормально. Этажом выше проживала молодая пара с ребенком. Милые ребята, с которыми почти не было проблем, разве что пару раз меня умудрилась затопить рассеянная супруга, забывшая положить шланг от стиральной машины в ванну. В общем, ерунда. Через год у них родился второй ребенок. А когда наметился третий, они продали свою квартиру, взяли в ипотеку трешку и съехали. Съехали и съехали – казалось бы, что с того? Но квартиру надо мной купили цыгане.

– Представляю.

– Нет, не представляешь, – покачал головой Александр. – Табором они там не жили. Поселили парня лет тридцати, симпатичного, с бородкой, слегка полноватого, и поначалу он не доставлял неудобств. Ровно до того момента, пока не запил и не подсел на наркотики. Честно говоря, прежде у меня была иллюзия, что если они торгуют наркотиками, то сами не злоупотребляют. Как бы не так! Короче, парень не только пил по-черному, но и кололся черт знает чем, после чего у него начинался классический delirium tremens, то бишь белая горячка. Обычно апогея его состояние достигало по ночам. Он издавал жуткие вопли, выл диким голосом, ронял что-то тяжелое. Вопли были слышны даже на первом этаже, от них просто кровь стыла в жилах. Однажды уснул по пьянке с сигаретой и устроил пожар. Хорошо, соседи быстро пожарных вызвали. Потом у него рванула газовая колонка на кухне – и опять пожар. Ему тогда газ вообще отрубили в целях сохранения дома.