Владыке ничего не оставалось делать, как принять Леко в клан.

Время шло, прогресс набирал силу.

Два десятка вампиров покинули древний замок в начале прошлого века, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и переселились в обычные дома в пригороде Бели-Манастира.

Но неделю назад, в конце августа, старшая дочь Горана и Елены Джелка неосторожно повела себя с тремя приезжими мужчинами, нагрубив им.

Оказалось, то были давно искавшие логово вампиров хантеры, и Джелка невольно вывела их на след.

Охотников убили, тем не менее, Владыка велел Горану и его семье покинуть клан.

Ослушаться они не имели права, потому отправились в Новосибирск, где жили двое друзей Горана, тоже вампиры.

Обратившийся ещё в Средние века, но выглядевший лишь на сорок лет Ядранко Ойданич был основателем клана. Он и остальные довольно легко переносили солнечный свет, могли есть чеснок и не спали в гробах, внешне не отличались от обычных людей, какими сами были когда-то, и всё-таки имели слабое место – они боялись огня.

Ведрана шла по пустому коридору гостиницы, освещённому бра, и разные мысли виталиа голове.

Едва заметная улыбка играла на пухлых губах.

«Витя, Витя, – думала девочка. – Ты совсем рядом и скоро будешь полностью в моей власти. Милый парень и такой наивный».

Она тихо рассмеялась и вошла в их с Джелкой номер.

Андрей в это время словно чувствовал, Ведрана неподалёку, спал неспокойно и чуть слышно постанывал.

У Константина был чуткий сон, потому хантер сразу проснулся и присел на край постели лучшего друга.

Он не стал будить Андрея, посидел немного возле него и, поправив одеяло, вернулся к себе. Сложив под головой руки, он смотрел в тёмный потолок и размышлял о грядущем дне.

«Лишь бы у меня хватило сил…» – мелькнула мысль.

Константин вздохнул полной грудью, пытаясь унять внутреннюю дрожь, хотя до подъёма было ещё восемь часов, представляя встречу с родителями и надеясь, всё пройдёт хорошо.

Вскоре Константин вновь заснул, и его разбудил уже только будильник.

Хантер нашарил телефон под подушкой и отключил. Сев в постели, он провёл по лицу руками и огляделся.

Андрея в номере не было, но рюкзак мальчика стоял на прежнем месте.

Константин встал и начал одеваться.

Волнение усиливалось.

Дверь открылась.

Охотник обернулся и увидел Андрея:

– Доброе утро.

– Доброе, – откликнулся тот. – Умываться ходил. Кстати, я в кафе попросил принести нам завтрак сюда.

Константин молча кивнул и поправил ворот поло.

Андрей сразу понял его настроение, приблизился и, положил руку на плечо:

– Всё пройдёт супер, Константин.

Молодой человек слегка улыбнулся.

– Конечно, ведь теперь я – это я, – он заметно дрожал. – Скажу родителям, что… что служил в Афгане, а Каширский… был моим однополчанином… и ошибся, посчитав меня мёртвым. Скажу, что был в плену… Такое часто случается на Востоке. Наверное, не все безвести пропавшие солдаты убиты. Кого-то сделали рабами.

Он вздохнул.

Андрей отошёл к окну и, глядя на дома, скрестил на груди руки:

– Считаешь, твоя мама тогда поняла, кто ты? Ну… когда ты в прошлый раз видел родителей.

– Надеюсь, Андрей, – голос Константина зазвучал тише, и в нём проскальзывали нотки печали. – Что-то подсказало, она увидела во мне… точнее, в Каширском… меня. Как говорится, материнское сердце не обманешь.

Он невесело усмехнулся, вспоминая свой последний приезд в Новосибирск, как потом лежал с лёгкими ожогами в больнице и после выписки умчался на юг в Армавир в тщетной попытке скрыться от самого себя.

Спутник обернулся к нему:

– Не будем накручивать себя раньше времени. В Убинском всё станет ясно.

Друзья позавтракали и покинули «Золотое Руно». Оба радовались путешествию, только каждый по своему: Андрею было интересно повидать новый город, а Константин испытывал счастье, что вернулся домой. Тем не менее, они волновались и не подозревали, что их ждёт. Охотники мечтали отдохнуть, но вновь двигались навстречу опасностям и приключениям.