– Спасибо. – Она нехотя отстранилась.

– Не дать тебе свалиться в моих интересах. Не хочу оставаться наедине с этими занудами.

– Эй, голубки, вы идёте? – Торрес, успевший скрыться в узком каменном проходе, высунулся наружу. Рэй тут же выбросила из головы и Кита, и внезапное головокружение.

Внутри царил полумрак, разбавленный газовыми лампами, расставленными по периметру. Дневной свет, проникающий в храм, словно боролся с мрачными тенями, пляшущими на стенах и потолке. Рэй прошиб озноб, хотя температура здесь едва ли значительно отличалась от температуры снаружи. В нос ударил застарелый запах затхлости, влажного гниющего камня и кисловатого железа.

Картины сна в который раз встали перед глазами. Она глубоко втянула носом воздух и теперь уже отчетливо различила запах крови, пролитой много веков назад. Оглядевшись, узнала и ритуальный храм, и каменный алтарный выступ.

Или, что более вероятно, она просто окончательно тронулась умом.

Рэй помотала головой, борясь с подступающей паникой. Никто не должен знать, что она поехала крышей, иначе все её усилия пойдут прахом.

Внутри храм сохранился ещё лучше, чем снаружи: небольшое четырехугольное помещение, возраст которого выдавали обшарпанные известняковые стены, поросшие мхом и плесенью. Потолок частично раскрошился, но на дальней стене сохранилась причудливая вязь иероглифов и почти неразличимые от времени рисунки. Там же располагался прямоугольный каменный выступ, так похожий на алтарь из её кошмара.

– Ритуальный алтарь для молитв и жертвоприношений, – подтвердил Торрес, подходя ближе. Тёмные очки теперь покоились поверх шляпы, словно у него было не два глаза, а целых четыре. – Достаточно типичный для классического периода. Что представляет интерес, так это барельеф над ним. Взгляните.

Рельефный каменный рисунок примерно двадцати дюймов в ширину был высечен рукой мастера. Уже знакомое им существо с телом змея и головой то ли человека, то ли птицы словно сошло со стел, расположенных в малом храме, но казалось более живым из-за необычайно чётких контуров. Бог в гигантском головном уборе парил в воздухе, сжимая в руке чей-то скальп, а вокруг него на коленях распластались люди.

Всё это великолепие венчал стройный ряд иероглифов, окружающих полотно подобием рамы.

– Перед нами Крылатый змей или Кукулькан – одно из верховных божеств у майя. Барельефы здесь и в малом храме как бы намекают, что он считался главным покровителем города.

– Майя всегда выбирали себе бога для поклонения? – уточнил Кит.

– Не всегда, но зачастую, хотя это не мешало им молиться другим богам – по ситуации. Потомки майя, кстати, до сих пор так делают – в деревне нашего друга Ашкия вроде бы избрали своим покровителем какого-то бога смерти.

Рэй заинтересованно вскинула голову:

– Я читала, майяские боги смерти очень кровожадные. Разве в Мексике не запрещены жертвоприношения?

– Человеческие – да, но никто не мешает фанатикам резать скот или птиц, – поморщился Торрес. – Сектанты чёртовы…

– Неужели они действительно верят во всё это? – покачал головой Кит.

– Ну, не всем же быть католиками, так что да, верят. Разница в том, что в политеистических религиях боги более жестокие. – Он погладил скальп, зажатый в кулаке Кукулькана.

– Все боги жестоки, так или иначе, – пробормотала Рэй себе под нос, тоже прикасаясь к барельефу. На мгновение её будто ударило током; ледяная волна прострелила руку и сжала сердце, словно холодная рука древнего бога. Стало нечем дышать.

Она оперлась о влажную стену храма, пережидая головокружение, но слабость отступила так же резко, как и пришла. Кит и Торрес увлеченно спорили об истоках язычества и, кажется, ничего не заметили.