После того, как Ротгар заморил большинство людей голодом, приехавший понимал, на что они теперь готовы ради еды. Особенно бедняки. Люди с обезумевшими глазами и выпирающими рёбрами. Тощие. Едва прикрытые лохмотьями. С избитыми в кровь о мостовые ногами. Со следами развивающихся болезней. Правитель понимал, что они попросту порвут друг другу глотки ради краюхи хлеба. Понимал, и именно поэтому он и сделал столь «щедрый» подарок.

– Но я пришёл сюда не подкармливать крыс, а исстреблять! – Закончил правитель, вдоволь насладившись дракой людей. – И вот ваш билет с этого тонущего корабля. Увести их и подготовить к казни!

Приказ обращался к демонам, а направление руки говорившего неоднозначно указывал, что схватить требовалось тех самых бедняков, которым он только что кинул подачку, за которую они и боролись, в слепой попытке выжить. Новый правитель попросту продолжал разыгрывать драму, начатую не им, и закончить которую суждено не ему. Но люди не были готовы столь дёшево отдать свои жизни.

Бедняки с голыми руками бросались на демонов, и окружающие в ужасе отшатывались от дерущихся. Возможно, потому что не хотели попасть под шальной удар стражи, а возможно, потому что видели что-то в глазах обречённых. Давно забытое чувство. Чувство внезапно обретённой свободы. Двое тут же упали с пронзёнными насквозь грудными клетками. А остальных десятки демонов просто избили почти до смерти. Почти, потому как им было суждено сыграть свою роль в сегодняшней казни.

– Взять, и подготовить к казни! – тем временем продолжает запугивать людей человек на помосте. – А пока – вывести первого приговорённого!

На помост вывели человека. Всё, что у него осталось – это жалкие остатки когда-то достаточно богатой и удобной одежды, которыми он едва мог прикрыть открытые раны. Раньше это был один из лучших кузнецов, а также самым завидным женихом этого города. Сейчас же его тело было настолько обезображено, что даже павшие на самое дно женщины не подошли бы к нему и на сотню верст. И все эти перемены с ним произошли за один-единственный день. Правители Ротгара умели калечить, и умели ломать дух. Однако на этот раз что-то пошло не так, и стремление к борьбе, как и воля, всё ещё остались живы в пленнике:

– Ты – тварь! И ты называешь себя человеком? – демоны рванулись к нему, посмевшему столь дерзко говорить, однако правитель остановил их взмахом руки. И приговорённый продолжил: – Ты недостоин этого города. Живущие здесь, в этом городе, не заслужили такой участи, не заслужили еще одной мрази. Именно поэтому я не печалюсь, что уйду. Кто знает? Может, мне ещё и легче будет, чем им. – Пленник обвёл рукой толпу на площади. – Давай, предатель, читай свой идиотский приговор. Читай, но знай, что рано или поздно такой же приговор дождётся и тебя! – Закончил кузнец и сплюнул под ноги правителя красной слюной. Тот даже не пошевелился.

– Всё? Больше ничего не хочешь сказать?

В несколько быстрых шагов Генрих сблизился со стоящим перед ним остатком человека и схватил его за подбородок, резко вздёрнув голову пленника. А затем прошипел то, что должно было окончательно сломать кузнеца: – Ни один из них не пришёл бы к тебе на помощь, будь их даже в десятки, сотни раз больше. Их дух уже сломлен, их тела – пустые сосуды. И про тебя в скором времени никто больше не вспомнит. Никто не посмотрит на твою кузню и не подумает «Здесь жил достойный человек!», все будут лишь проходить мимо с низко опущенной головой. Я видел сотни таких городов. Я знаю, что память о тебе умрёт, как только твоё бездыханное тело бросят в пламя. Никто не поможет, как бы ты ни звал. Они все – давно мертвы.