А бабушка, пожалуй, добавила бы: «Ни что так не бодрит с утра как чашечка горячего кофе! Особенно, если пролить его на голые коленки».

Глаза я открыла только тогда, когда на столик с громким стуком приземлилась пузатая сахарница.

На меня в упор, не мигая, смотрели зеленые глаза капитана.

«Ах, негодник! Лазал по чужим кладовкам и даже глазом не моргнёт».

Ну, в эту игру «бесстыжие гляделки» я умею играть. Потому, отсалютовав мужчине пустой чашкой, я спокойно заявила:

— Вспомнила. Я пью без сахара.

Мужчина не проронил ни слова. Молча отошёл и прислонился спиной к одному из шкафов, который стоял здесь в основном для антуража. Ни в книгах на полках, ни в этих бутафорских склянках смысла не было. Но люди-странные существа. Им важно видеть глазами и трогать руками. А если что-то, по какой-то причине, нельзя увидеть или потрогать, то этого для них не существует. В этом их беда.

Но… Не моя это забота. Моя забота на данный момент сидела напротив меня и тырила кусковой сахар из сахарницы. Вот ведь сластена! Не поверю, что отец Патрик не даёт в приюте, где обитает этот мальчишка и другие ему подобные, сладкое. Кормят этих оболтусов хорошо. А они все равно шныряют по району в поисках легкой наживы. Но это не их вина. Вернее, их, но лишь отчасти. И в моих силах сделать так, чтобы хотя бы этот, конкретный мальчишка встал на путь исправления.

— Ну что, Кристофер? Опять тебя поймали на краже? Ты совсем отбился от рук.

Мальчишка некрасиво облизал пальцы и обтер об штаны. Я поморщилась. Мне в детстве за такое влетело бы будь здоров!

Отец Патрик вздохнул и повернулся ко мне:

— Мне сегодня с утра позвонили с полицейского участка. Опять. Второй раз за месяц. И пятый раз за последний неполный год. Эмили, ты же знаешь, что я стараюсь наставлять ребят, вести с ними беседы. Молитвы хорошо помогают. Но, мне кажется, что именно после разговора с тобой у него проясняется в голове.

Я вздохнула. Кристофер тоже. Мы оба обреченно посмотрели друг на друга. Не знаю, что конкретно видел он, но мне все с первого взгляда стало понятно. Спасибо бабуле, научившей смаковать первую, утреннюю чашку кофе. И я вижу вещи, намного глубже, спрятанные от глаз обычных людей.

«Кофе тут ни причём. Не стоит оправдывать свою пагубную привычку. Причина в другом. За работу, Видящая».

Я не стала дослушивать свой внутренний голос и встала с кресла.

— Так. У меня через десять минут приём пациента. То есть клиента. Потому не смогу уделить вам слишком много времени. Отец Патрик, ваш молитвенник при вас? Отлично! Начинайте.

Я сурово сдвинула брови и знаком показала Кристоферу на дверь в кухню. Повернувшись, чтобы уйти, я наткнулась на насмешливый взгляд зелёных глаз. Капитан Хейвуд стоял, прислонившись к шкафу и смотрел на нашу процессию с большим скепсисом.

— А вы, капитан? Поможете отцу Патрику? Коллективная молитва она вернее действует. Только читать следует громко и с чувством. Нужно помочь мальчику. Знаете молитву? «Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская, всякий легион, именем и добродетелью Господа нашего Иисуса Христа…»

Взгляд у капитана сделался таким… В общем, он явно пожалел, что набился в попутчики к отцу Патрику. Но какое мне дело, до того, что думает этот брюнет обо всех здесь присутствующих…

«Зеленоглазый. С ямочкой на щеке. И ресницы такие длинные. И щетина ему очень даже идёт…»

Тьфу ты! Вот же ерунда с утра на голодный желудок в голову лезет.

— Кристофер! За мной! А вы, уважаемые, считайте, да погромче.

Кристофер поплёлся на кухню, словно на казнь. Ну, в общем, оно так и было. Буду делать отсечение головы. Не Кристоферу, разумеется. Его голова останется на месте. А вот тот, «другой» получит сейчас по голове за то, что подстрекает мальчишку на всякие гадости.