– Яков Всеволодович, она поседела, – в полголоса сообщил я.

– Вижу, Андрей, вижу. Но это еще не самое страшное. Хуже, когда человек теряет рассудок. Причем у всех людей это проявляется по-разному. Кто-то просто кричит и воет, как зверь, кто-то болеет, а у кого-то просыпаются маниакальные посылы.

– Это так называемые опасные сумасшедшие?

– Можно сказать и так.

– И часто они посещают Землю, эти демоны?

– Бывает. В нашем мире было много случаев одержимости как обычной, так и агрессивной. Плохо то, что мы, стражи, практически никогда не можем уловить момент, когда демон-паразит проникает в наш мир. Они, видишь ли, создания духовные, с тонкой оболочкой, к тому же не могут существовать в нашей вселенной вне тела. Поэтому при переходе в наш мир сразу же вселяются в человека, обычно в того, чья духовная составляющая слаба.

– А убить такого демона можно?

– Убить можно, но не всегда получается. Для этого требуется высокая концентрация воли. Демонов чаще всего изгоняют, убивают крайне редко.

– И каких только тварей не существует, – покачал головой я.

– Это еще что! Видел бы ты, что вытворяют ломадийские сурроги.

– И что же?

– После порабощения души, они начинают менять и тело. Несчастный одержимый ломадийским суррогом постепенно превращается в ужасного монстра. Причем изгнать такого демона практически невозможно, а убить, так вообще, подвластно лишь поистине могущественным магам.

– Да уж, с такой тварью лучше не встречаться.

– Ты совершенно прав, и прав только по одной простой причине – человек, одержимый суррогом, почти невосприимчив к магии. На него действуют только заклинания высокой сложности, да и то не все. Обычный человек не способен остановить его. Он безумен и бесстрашен, не останавливается ни перед чем. Идеальная машина смерти. Поэтому маги чаще всего даже и не пытаются изгнать демона, а сразу убивают одержимого им бедолагу.

Я с изумлением слушал наставника, но тут внезапно раздавшийся стон отвлек нас. Девушка снова зашевелилась, лицо ее сморщилось, из глаз потекли тонкие струйки слез.

– Бесово отродье! – зашипел пожилой страж, переводя взгляд на одержимую. – Он снова просыпается.

– Что дальше?

– Будем изгонять! – быстро ответил старик и в приказном тоне добавил: – Если станет дергаться или попытается напасть на меня, схвати и крепко держи ее. Мне отвлекаться нельзя.

Я кивнул и приготовился. Где-то в глубине тела дрогнуло сердце, стало неистово стучать. Нервно сглотнув, я попытался мысленно успокоиться, начал убеждать себя, что все пройдет, как по маслу, ибо человек со мной опытный, не одну собаку съевший в таких делах. Изгнать демона для него – раз плюнуть. Но какое-то странное чувство страха не покидало меня, неприятно нашептывая, что должно произойти что-то жуткое.

Яков Всеволодович тем временем еще ближе придвинулся к одержимой, его ладони застыли в сантиметре от ее лица. Он прикрыл глаза, губы начали медленно шевелиться, шепча какой-то текст.

Хантыйка дернулась, отрывисто вскрикнула, несколько раз ударила руками по матрацу. Ее лицо исказилось в гримасе жуткой боли. Зубы заскрежетали, вены на висках и шее вздулись так, словно готовы были вот-вот лопнуть. Она начала вертеть головой, метаться из стороны в сторону.

И тут на помощь пришел я. Вцепился в плечи одержимой и что есть сил прижал ее к полу. Девушка, явно недовольная моим поведением, жутко взвыла, ее пылающие безумием глаза уставились на меня. Она раздирала меня взглядом, я отчетливо почувствовал, как налились сталью ее мышцы, как она отчаянно пыталась скинуть меня с себя.

Я глянул на Яков Всеволодовича – пожилой страж, не убирая ладони и вообще не шевелясь, продолжал проговаривать непонятные слова. Голос его теперь звучал громче и убедительнее, произношение же напоминало учтивое чтение молитвы, будто передо мной сидел не мой учитель, а обычный священник, коего пригласили на отпевание усопшей.