Я по дороге песню допою:

Давно пора бежать, а я стою.

Джованни Делла Каза

Тревога, страха нашего мерило,

Который столь непросто отмести,

Ты лед несешь для охлажденья пыла,

Стремясь разлад в союз любви внести;

Ты горечью своею мне претила,

Оставь меня, забудь ко мне пути,

Вернись в Аид, где без того уныло,

И хоть навечно корни там пусти.

Не отдыхая днем, не спя ночами,

Там утоляй неутолимый глад

Немнимыми и мнимыми страстями.

Ступай. Зачем, разлив по венам яд,

Страшней, чем прежде, с новыми тенями

Ты, ревность, возвращаешься назад?

Красавец в клетке, пилигрим зеленый,

В заморский этот завезенный край,

Прислушивайся к звукам, постигай

Из уст мадонны наш язык мудреный.

Но берегись, уроком поглощенный,

Ее очей горящих, попугай,

Не то, как я, погибнешь невзначай,

Затем что жа́ра ни ручей студеный,

Ни ливень не погасят, ни зима,

Тогда как ей, холодной, все едино —

Сгоришь ли ты иль не сгоришь дотла.

Так набирайся поскорей ума,

Чтоб ей сказать: «Безжалостных, Квирина,

Не жаловала никогда хвала».

Галлицо ди Тарсиа

Спокойные до первой непогоды,

Вы превзошли себя на этот раз,

Напоминая боль мою сейчас,

Ревущие, не умолкая, воды.

Смолистые челны и хороводы

Веселых нимф сокрылися от вас,

Как от моих сокрыта ныне глаз

Виновница нечаянной невзгоды.

Увы, мой день унылый все длинней,

И значит – время счастья недалеко,

Но мне удел от всех отличный дан:

Ни трепетных ночей, ни светлых дней,

Будь солнце низко, будь оно высоко,

Не принесет жестокий мой тиран.

Побеждены недугом, на пороге

Отчаянья, бросают люди дом,

Спасения ища в краю чужом,

Когда пред ними нет иной дороги, —

Покинув так богатство и чертоги,

Где бог любви с особым мастерством

Пускает стрелы, я решил в глухом

Убежище забыть мои тревоги.

Но всюду – и в безлюдной стороне,

И стиснутый толпою, – постоянно,

Где б ни был я, Амур, как тень, при мне:

Скачу в седле – и моего тирана

Везу, плыву – и он со мной в челне,

Я плачу, он смеется, как ни странно.

Сияли счастьем, царственный колосс,

Ты стольким радости любви принес,

Но эта перевернута страница.

Сегодня ты – жестокая темница,

Обитель страха, пыток и угроз,

Вместилище теней и вечных слез,

Где равносильно смерти очутиться.

Другие времена – и ты другой,

Нам одинаково не повезло, —

Недаром были мы с тобой похожи.

Надежды все утратив до одной,

Я, хоть и поздно, убедился тоже,

Что наслажденья – хрупкое стекло.

Торквато Тассо

В Любви, в Надежде мнился мне залог

Все более счастливого удела;

Весна прошла, надежда оскудела —

И невозможен новых сил приток.

Карл Брюллов Нарцисс

И тайный пламень сердца не помог,

Все кончено, и не поправить дела:

В отчаянье, не знающем предела,

Мечтаю смерти преступить порог.

О Смерть, что приобщаешь нас покою,

Я дерево с опавшею листвой,

Которое не оросить слезою.

Приди же на призыв плачевный мой,

Приди – и сострадательной рукою

Глаза мои усталые закрой.

Порой мадонна жемчуг и рубины

Дарует мне в улыбке неземной

И, слух склоняя, внемлет ропот мой, —

И ей к лицу подобье скорбной мины.

Но, зная горя моего причины,

Она не знает жалости живой

К стихам печальным, сколько я ни пой,

К певцу, что счастья рисовал картины.

Безжалостен огонь прекрасных глаз, —

Жестокость состраданьем притворилась,

Чтоб страсть в душе наивной не прошла.

Не обольщайтесь, сердца зеркала:

Нам истина давным-давно открылась.

Но разве это отрезвило нас?

Ее руки, едва от страха жив,

Коснулся я и тут же стал смущенно

Просить не прогонять меня с балкона

За мой обидный для нее порыв.

Мадонна нежно молвила на это:

«Меня вы оскорбили бесконечно,

Отдернуть руку поспешив тотчас.

По мне, вы поступили бессердечно».

О, сладостность нежданного ответа!

Когда обидчик верно понял вас,