Мятежность духа и страсть к самобытному, независимому и сугубо индивидуальному творчеству в равной степени были присущи и Ростроповичу, и Вишневской. Каждый из них прошел свой тернистый путь становления к личности, и в целом успех их брака основывался на одобрении мужчиной модели семьи своих родителей и яростном отвержении женщиной кощунственного стиля взаимоотношений собственных отца и матери. Для выбора каждого из них существовал свой набор аргументов и свое критическое число предпосылок. Сходным для двоих всегда оставались редкая чистоплотность отношений как особо охраняемая норма нравственности, честность в общении как единственно возможная данность. Наконец, неукоснительное стремление каждого к развитию собственной личности на фоне искренней вовлеченности в интимные переживания друг друга оставались постоянным стимулом поддержания интереса к совместной жизни и сформированным общим ценностям. Они относились друг к другу как к золотому запасу, помещенному в банк: его нужно беречь до самого последнего момента, но использовать как исключительное преимущество, броню.

Формирование шкалы ценностей Ростроповича чрезвычайно тесно связано с ориентацией на отцовскую судьбу. В этом был свой резон, ибо Леопольд Ростропович был блистательным мастером игры на виолончели. Он фактически преподнес сыну уникальную по сути идею – сценарий жизни музыканта, чем-то повторив судьбу своего зальцбургского тезки, сделавшего из сына раннее «музыкальное чудо». Довольно весомым шагом отца будущего советского виртуоза с точки зрения понимания его психического восприятия «потрясений и переворотов» стал поспешный отъезд семьи из искалеченного революцией Петрограда, – ему была чужда как борьба масс за самоопределение, так и борьба групп интеллектуалов-фанатиков за власть. Музыка несла особую волну самодостаточности, она растворяла обязательность участия в борьбе, как бы уводя в иную плоскость бытия; хотя музыка не избавляла от жизненных принципов. Это было то неотъемлемое и бесконечно ценное, помимо самой музыки, что удалось Ростроповичу-старшему вложить в голову взрослеющего сына. И конечно, связь отца и сына была скреплена дурманящим воображение даром мальчика: он, повторяя биографические вехи далекого Моцарца, с четырех лет справлялся со сложнейшими клавишными мелодиями.

Талант и интеллигентность юного Мстислава, казалось бы, подкреплялись генным набором матери Софьи Федотовой, удачливой пианистки из Оренбурга, с которой неказистый на вид музыкант Леопольд Ростропович навечно связал свою судьбу. В своих мемуарах Галина Вишневская назвала Леопольда Ростроповича (которого никогда не видела) «слабовольным», и в этом мимолетном замечании, которое отвечало, вероятно, мнению, сформированному в процессе общения с мужем и свекровью, заложен немаловажный нюанс: признавая за отцом право формировать его профессиональный сценарий, в области закалки психики приоритет всецело принадлежал матери. Мать дала ему веру в будущие достижения, с ее помощью в нем родилось устойчивое чувство уверенного в себе мужчины, мать надежно загрунтовала доставшуюся мальчику от отца едва проглядываемую в минуты отчаяния слабинку воли.

Родившись в семье профессиональных музыкантов вслед за сестрой Вероникой, он был просто обречен слышать каждый день прекрасную музыку, жить и расти с ней, развиваться под ее колдовским влиянием. Остальные грани жизни для мальчика неизменно оставались на втором плане. Как уже говорилось, и отец, и мать Мстислава являлись профессиональными музыкантами, причем мать окончила Московскую консерваторию. Показательным шагом родителей явился переезд в Москву – Леопольд Ростропович прекрасно понимал, что на реальное музыкальное будущее детям можно рассчитывать лишь в условиях столицы, находясь в эпицентре музыкальной среды, учась у лучших мастеров. Уже через небольшой промежуток времени Мстислав сполна оценил правильность поступка отца: музыкальная школа Гнесиных стала первой вехой в его становлении и первым местом, где его оценили как талантливого виолончелиста. Этот вовсе не рядовой эпизод отпечатался в сознании юного дарования как фотоснимок: отец дал ему исключительный урок, своим поступком продемонстрировав, что нет ничего важнее интересов семьи.