Страсти африканские… и всякие другие… разные МАРИСУ СМАЙЛ

Она родилась в станице в семье самых обычных сельхоз тружеников. Детство прошло спокойно и радостно, как у всех. Садик, школа и класса до третьего, она была вполне счастлива: родители, две сестры, любящие бабушки и один дедушка. Но вокруг бушевало время перемен – бешенные девяностые годы одних поднимали до высот, другие по полгода не получали зарплату и выживали, как могли. Расслоение общества, нервозность, социальные качели, агрессивная пропаганда ценностей золотого тельца и насилия, навязанная из-за океана, дяденьками и тетеньками, старавшимися всеми силами, развались Советский Союз и все социалистические завоевания, в виде хорошего образования, здравоохранения, культуры, стабильности (как тогда выражались: уверенности в завтрашнем дне), – все это не могло не повлиять на население. Даже дети ощущали нерв времени, носившийся в воздухе. Впрочем, голодать семье не пришлось: выручало домашнее хозяйство, и дремавшая доселе, предпринимательская жилка отца: воспользовавшись моментом, он отжал у родного колхоза гектары земли, скупил по дешевке сельхозтехнику, нанял за копейки менее предприимчивых земляков и создал кооператив. Грохотали выстрелы в прежде тихой станице, старшеклассницы стали мечтать о карьере модели и денежных папиках. Телевизор был проводником растления малых и старых. Сытая и размеренная жизнь советского времени стала казаться тусклой и скучной.

И вот тут-то Оксана поняла, как несправедливо обошлась с ней судьба: рождена в станице, а не в столице, отец – предприниматель, но не олигарх. И почему, каким-то страшным телкам повезло неизмеримо больше: отцы или деды – депутаты, министры, медиа магнаты, актеры, на худой конец?! А что у нее? Ну, личико с довольно правильными чертами лица, а рост неподходящий для модели – всего 160 сантиметров, да, и честно говоря, ноги кривоваты, осиной талии не наблюдается, как ни втягивай живот, и грудь не тянет даже на второй размер. Она так и сяк вертелась перед зеркалом, улыбаясь сама себе, но отражение было упрямо: карие очи, темные брови, густые темные волосы, белая кожа, ровный носик, гармоничное сочетание черт лица – ранее она бы считалась красавицей! Но теперь требования, навязанные телевизионной культурой, были совершенно иными: будь ты сколько угодно страшной на лицо, но если у тебя рост, бюст и ноги от ушей – то тебя мать-природа одарила, как следует. – Тебе и прямая дорога на конкурсы, к денежным круглым кошелечкам в годах на коротких ножках, и даже на телеэкран!

Но она хорошо училась в школе и помнила крылатую фразу: «Нельзя ждать милостей от природы, взять их…», – ну, и так далее. – Оксана вдохновилась задачей. Она и раньше, как выражалась мать: «Мотала нервы из-за тряпок», – теперь же ее требования вывели из себя даже отца (которого Оксана, положа руку на сердце, предпочитала не сердить). Князь Игорь (как любил называть себя отец) вспылил не на шутку: «Сколько, говоришь, стоят твои джинсы? Ого, неплохо! Слушай, а не заработать ли тебе? Что-то я забыл, когда ты и твои сестры помогали матери. И не надо врать! Вы думаете, что если я на работе, то не вижу, чем вы заняты? Вы совсем обнаглели!» – продолжал громыхать он, – «Так что теперь, мои милые, захотите обновку, поработайте. Выделю каждой по грядке и лично стану проверять. И не вздумайте свалить все на мать, она вас и так покрывает постоянно. Я знаю все, что происходит в доме. Воспитала дармоедок!» – это уже неслось в адрес жены. (Светлана у него всегда и во всем была виновата, а в основном в том, что так и не родила ему сына). Но постепенно гардероб Оксаны стал соответствовать ее понятию (в основном, телевизионном) о гламуре. Были наращены ногти, осветлены волосы, сделаны брови. «Хорошо бы, увеличить грудь», – думала девушка, – «но отец никогда не согласится и денег на пластику не даст. Надо ждать совершеннолетия». Пришлось располагать теми ресурсами, которые ей отпустила природа. В процессе тюнинга, Оксана думала о том, на кого бы первого обрушить всю эту неземную красоту. Парни крутились вокруг нее, подтверждая силу ее нового образа и умения кокетничать, однако, это все была мелкая рыбешка – не ее масштаб. По масштабу на роль достойных подходили только двое: сын главы местного поселения Богдан и сын владельца сети магазинов, торгующих обувью и одеждой не только в их станице, но и в соседних. – Его звали Кириллом. Она долго колебалась, советовалась с подружкой, но та только закатывала глаза при имени Богдан, а потом завистливо разглядывала покупки и ногти Оксаны. Совет пришел с неожиданной стороны. Его бросила, проходя мимо и не особо вникая в суть дилеммы Нинка, средняя сестра: «Что ты паришься? Зачем терять время на одного, попробуй с обоими, а там, как попрет». – Грубо, но…мудро, как ни крути. (Забегая вперед, скажу, что этой мудростью Оксана впоследствии пользовалась достаточно часто, если не сказать, что постоянно).

Единственный ночной клуб работал на износ. Станица гордилась: не каждая могла похвастаться собственным ночным клубом. Ди-джей наезжал из города и так же был достопримечательностью. Бармен был местным, но крутил бутылками не хуже городского. Правда, когда из близлежащих станиц прибывала под вечер молодежь, становилось тесновато, и не обходилось без столкновений между своими и заезжими, но и в этом была своя соль, свои традиции. Кстати, местных возглавлял Богдан. Заезжие, хоть и огрызались, но признавали его авторитет, т.к. благодаря отцу, его и станичных практически никогда не увозили в местное отделение милиции. А вот парням из соседних станиц, после жарких разборок случалось ночевать в кутузке. Богдан был колоритен. Короткая прическа, накаченный, в спортивном костюме Адидас и белых кожаных кроссовках той же фирмы. Он не отличался высоким ростом, коренастый от природы, а фитнес-клуб и витамины довершили рост мышц, – темноволосый, черноглазый, уверенный в себе, даже развязный, при деньгах, – да, о таком мечтали многие девчонки. Но Оксану конкуренция только подогревала – она должна была добиться его! Причем, в клуб она отправилась только тогда, когда умудрилась быть приглашенной … Кириллом. Девушка не собиралась прятать своих потенциальных избранников, наоборот, она хотела быть с ними двумя одновременно. И ее расчет сработал! Парни соперничали давно и не только в ее сердце. Кирилл не обладал брутальностью сына главы поселения. Однако, и он был хорош: высокий, гибкий, синеглазый, студент первого курса престижного краснодарского университета, обладатель тойоты и волейбольных наград, – да, это был достойный соперник!

Во время танцев, извиваясь напротив парня, девушка нет-нет, да посылала томные взгляды Богдану. А так как тот не упускал из вида Кирилла, как бык никогда не упускает из вида другого быка, каким бы большим не было стадо; то и Оксана автоматически попадала в поле его зрения. Через некоторое время она почувствовала, что его взгляды делаются все более настойчивыми, по мере убывания трезвости. И тут природная смекалка ей не изменила: пора было сматываться. Сославшись на приказ отца быть дома не позже двенадцати, она попросила Кирилла подвезти ее домой.

Дело было в шляпе: уже через два дня, выходя из местного бутика, Оксана столкнулась с Богданом.

– Привет!

– Привет, Оксана!

– Что, тоже за покупками?

– Нет, тебя встречаю.

У старшеклассницы упало сердце. Потом они брели по мокрой улице, Богдан нес Оксанкину сумку, говорил о чем-то, блестя белыми зубами, а девушка почти не разбирала слов. В мозгу билось: «Надо же, получилось, получилось!». Очнулась она от вопроса:

– Ну что, пойдем сегодня в клуб? Развлечемся.

– Ой, не знаю.

– Что, Кирюшка запрещает?

– Да, причем тут он? Отец голову оторвет, если без разрешения уйду.

– Да, дядя Игорь крут, я слышал. Так, спроси разрешения у него.

– Все равно, не пустит, – вздохнула Оксанка. Говорит, одиннадцатый класс, готовиться к экзаменам надо.

– Ну, нет, так нет.

– Слушай, – испугалась Оксана быстрого отступления ухажера, – а может, он меня в кино отпустит?

– Ну, давай, сходим в кино,– сказал Богдан, дотрагиваясь до непокрытых волос девушки. И сердце Оксаны упало во второй раз.

Богдан взял билет и, конечно же, на последний ряд – их уже воспитывала телевизионная реклама. Не успели погасить свет, как Богдан ринулся в атаку. Впрочем, со всех сторон слышалась отказы, женский шепот: «Ну, куда ты полез?», – чмокающие звуки, постанывания особо страстных пар. У Оксаны кружилась голова, она едва понимала, что происходит. Вот уже руки Богдана хозяйничали вовсю за пазухой, а одна из них, по-хозяйски, задирала куртку и пыталась расстегнуть пуговицу на джинсах. Джинсы на Оксане сидели плотно и, похоже, именно это спасло их хозяйку от более острых ощущений.

Усилием воли Оксана вырвала себя из плотного, лишающего рассудка тумана, вытащила руку Богдана из-под куртки, избавилась от другой – из-за пазухи, поправила волосы. «Ишь, чего захотел!», – прошептала она довольно громко парню.

– Конечно, – настаивал тот. – Ты – такая красивая! – хрипло понес он привычное, – Как же мне не хотеть?

И он снова принялся ее целовать. «Как хорошо, что я надела джинсы!», – пронеслось в затуманенной Оксаниной голове. Несколько раз, Богдан предлагал девушке уйти с фильма, но она отрицательно качала головой, и они продолжали горячо целоваться. Честно говоря, девушка уже пришла в себя, напряженное тело выдавало парня, и она всерьез опасалась покидать кинозал. У нее созрел план: надо дождаться окончания сеанса, и когда они будут продвигаться к выходу, найти кого-нибудь из знакомых. Во-первых, она сразит наповал девчонок тем, что была приглашена Богданом на сеанс, а во-вторых, обезопасит себя от настойчивости парня.