Она задохнулась от этого запаха, на глазах выступили слезы. Не дожидаясь разрешения хозяина, она прошла мимо него и настежь распахнула окно, впустив в кабинет свежий ветерок. Потом повернулась и внимательно посмотрела на Вернера. К ее удивлению, он был совершенно трезв. Одежда чистая и свежевыглаженная, башмаки начищены, глаза ясные. Лицо твердое, хотя явно обрюзгшее после долгого запоя.

– Похоже, вы слишком много на себя берете, девушка. Заявляетесь в мой кабинет, распахиваете окно. – Но злобы в его голосе слышно не было. – Чего вы от меня хотите?

– Дело не в том, чего я от вас хочу, – ровным голосом произнесла Ханна, – а в том, чего вы от меня хотите. Что будет со мной дальше?

Вернер вздохнул, потерев свежевыбритый подбородок.

– Я много размышлял над вашим положением. Вообще-то, думал о нем прямо сейчас.

– И что вы решили?

– Похоже, мне ничего не остается, как согласиться с вашим предложением. – Он пожал плечами и криво усмехнулся. – Продержав вас тут две недели, я подставил себя под угрозу. Есть законы, карающие за укрывательство сбежавших слуг, работающих по договору. Это такое же нарушение, как и укрывательство беглых рабов. Поэтому, сколь бы неприемлемым ни было ваше предложение, у меня, похоже, нет иного выбора. Я сегодня же отправлюсь в Уильямсбург и поговорю с вашим Амосом Стритчем…

– Хотелось бы попросить вас о большем. – Ханна умолкла, чтобы собраться с духом, и отважно выпалила: – В «Чаше и роге» есть еще два человека: рабыня и работающий по договору мальчик. Я прошу вас также забрать к себе и их. Если Амос Стритч здорово испугается, уверена, он расстанется с ними за очень малую…

Малколм Вернер выпрямился, в глазах его сверкнула злоба.

– Вы и впрямь слишком много на себя берете, сударыня, предъявляя мне подобные требования! Не забывайте, в каком положении вы находитесь. Вы по-прежнему работающая по договору служанка!

Ханна не позволила ему разрушить ее решимость.

– Вам нужен повар, хороший повар. То, что вам подают за столом, немногим лучше, чем помои для свиней. Возможно, в вашем состоянии вы этого не замечаете…

Она осеклась, поняв, что зашла слишком далеко.

Вернер чуть вздрогнул, взгляд его сделался суровым. Но он промолчал, давая Ханне закончить.

– Эта рабыня, о которой я сказала, Черная Бесс – чудесная повариха. Еда у нее просто восхитительная. Она окупит любую цену. А парнишка… Дики славный мальчуган, он работает усердно и с желанием. – Глаза ее сверкнули. – Амос Стритч иногда сильно поколачивает его палкой, когда у него настроение плохое, просто так, без причины. Прежде чем кончится срок договора, парень окончательно сломается и превратится в забитую дворняжку.

Вернер несколько секунд изучающе смотрел на нее.

– И это все? Вы уверены, что у вас нет больше требований, которые я должен выполнить?

В его голосе послышался резкий сарказм.

– Они окупят любые заплаченные за них деньги. Клянусь, это правда! И я знаю, что если со Стритчем грамотно обойтись, он отдаст их вам за бесценок…

– Довольно, девушка! – бросил Вернер, рубанув ладонью воздух. Он снова внимательно на нее посмотрел: на точеную фигуру, на зрелые формы, стянутые чересчур облегающим платьем. Он вспомнил мгновения в спальне, когда в нем проснулось желание. В этой девушке есть огонь и нрав, и он внезапно понял, что хочет ее. Вернер продолжил более резким голосом, чем хотел:

– А каких услуг мне ожидать от вас, сударыня, коль скоро выполню вашу просьбу?

Ханна решила, что его поведение немного изменилось. Глаза у него были сонные, затуманенные, и на какие-то секунды она растерялась, не уверенная, как ответить, чуть испугавшись того, что прочла в его словах. Потом Ханна глубоко вздохнула, отчего ее грудь высоко поднялась в лифе платья. Заметив впившийся в свою грудь взгляд, она сказала: