– Я, по-твоему, дура? Не отличу плод от кисты, например? – меня не по делу несет, но его сомнения в моей компетентности отчего-то сейчас особенно обидны.

– Успокойся. Я просто уточнил. Мы ведь вместе с тобой её видели, она не выглядела беременной, – тон становится примирительным.

– Физиологические особенности. У некоторых только к шестому месяцу животик начинает появляться.

– Она могла не знать?

– Судя по содержимому желудка – нет. Она принимала витамины для беременных.

Прикрыв глаза, я приваливаюсь спиной к прохладной стене.

– То есть на момент смерти она находилась дома? Принимала витамины?

Мне снова хочется наехать на него. Девушку нашли в нарядном, но всё же домашнем наряде – тонкая кружевная сорочка и шелковая накидка. Дорогой комплект для особых случаев. Конечно, она дома была! Но я сдерживаюсь.

Отчего-то мне не хочется выглядеть в его глазах фурией.

– Да, витамины она приняла после того, как ее отравили никотиновой кислотой.

– Даже так… – слышу в его голосе то ли удивление, то ли разочарование. Легкая пришибленность когнитивных функций не дает мне провести полноценный анализ. – Спасибо. Ты очень кстати. Дай знать, как заключение будет готово, я пришлю к тебе кого-нибудь из оперов.

Спустя несколько часов я выбираюсь из подземелья и направляюсь в свой кабинет. Сил нет никаких. Понимаю, мои переживания ничего не изменят, и всё же…

Ненавижу всех тех, кто позволяет себе вершить чужие судьбы.

Ещё немного, и мне исполнится тридцать. Нет, это не много, не стыдно, и даже не волнительно, но определенно психологический барьер предстоит преодолеть.

Хвала небесам – в моей жизни есть любимая работа, иначе бы пришлось заводить кошку и по вечерам жаловаться ей на свои несбывшиеся мечты.

Какое-то время я провожу в одиночестве и тишине, а потом решаю позвонить лучшему другу отца. Человеку, которого в детстве я видела едва ли не чаще, чем родителей.

– Давид.

Улыбаюсь, услышав, как он шикает на кого-то, чтобы не мешали нам разговаривать.

– Тихо здесь все. Моя девочка вспомнила про старика.

Он лукавит. До старика Давиду ещё жить и жить. В том году всего лишь сорок пять исполнилось. Коренастый брюнет, впервые женившийся в прошлом году. Сколько себя помню, папа направлял его на путь истинный и советовал побыстрее семьей обзавестись. Дав только отмахивался, а теперь вот не устоял.

Чтобы не привлекать к его недавно легализовавшейся персоне внимание моего деда, свадебное торжество я пропустила. О чем очень жалею. В мире не так много людей, которые мне по-настоящему дороги.

– Чем обязан такому событию, Элене?

– Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не перестанешь язвить.

– Ауф, какие мы строгие, – усмехается он. – Ты вся в отца, только опасней, – произносит фразу, придуманную им ещё лет двадцать назад.

После недолгого обмена любезностями разговор перетекает в привычное русло.

– Как ты там, детка? Не обижают? Ты ведь знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться?

Признаться, Давид ко мне относится более чутко, нежели дед.

Последний умеет общаться только в форме приказов, а это, знаете ли, к душевному общению не располагает.

– Дав, всё отлично. Квартиры и новой машины было достаточно.

Через несколько лет после исчезновения отца Давид вернулся в Россию и стал восстанавливать их некогда совместный, но сейчас запущенный бизнес.

– Я так и понял. Заметил, что к ежемесячным переводам ты даже не притрагиваешься, – в его словах слышен укор. – Не хочу, чтобы ты хоть в чем-то нуждалась. Вахтанг бы меня не простил за такое.

Собираюсь привычно отшутиться, напомнив о приличной зарплате, но… Не могу.

Стоит Давиду упомянуть отца, как меня переклинивает.