– Вы, дикари, только и умеете, что пытать, трахать и убивать!

– Чем же ещё заниматься посреди мёртвой пустыни? Сейчас идёт война за каждый плодородный кусочек, ведь всем хочется жить. Это то, что мы не можем контролировать. Это инстинкты, которые заставляют бороться до последней капли крови.

Мои инстинкты прямо сейчас взывали не к выживанию, а к размножению. Я бы легко мог взять силой хрупкое тело. Сорвать остатки проклятой майки, скрутить на диване и трахнуть так, как никто ещё не трахал. Но меня влекли не только внешность и цвет волос. Мне нравилась в ней тайна.

– Не всё… оружие, – едва различимо прошептала она и, кажется, испугалась собственных слов. – Не всё могу починить.

– Сама научилась? – строго спросил я.

Девочка снова замолчала и ушла в себя. Почему же с бабами сложно даже после конца света?

Я устало вздохнул и встал с кресла, направляясь к столику со спиртным. Гостья тут же встрепенулась и внимательно отслеживала каждое движение.

Воды среди бутылок не оказалось. Ценный алкоголь спускать на незнакомку жалко. Я плеснул в кружку мутной жижи от местных сомелье. Чёрт его знает, из чего они гнали эту гадость, но уверен, в ней можно найти всю таблицу Менделеева.

– Хлебни. – Я вложил кружку в дрожащие руки. – Пойло отвратное, но горло мигом продерёт. Хоть говорить нормально сможешь.

Она с недоверием понюхала содержимое и тут же сморщила носик. Запашок был ещё тот, но неприлично отказывать хозяину дома.

Девочка собралась с духом и одним махом проглотила самогон, морщась всё сильнее.

– Этим только людей убивать! – прорезался грозный голосок.

– Универсальное средство, – усмехнулся я в ответ. – Можно пить, дезинфицировать раны, чистить оружие и даже заправлять тачки. Но мы не закончили. Кто тебя обучил? Мы же здесь тоже не дураки собрались, кое-что можем. Но раз Эз был уверен, что револьвер не подлежит ремонту, значит, пробовал починить.

Девочка откашлялась и бросила на меня презрительный взгляд:

– Дурак твой Эз. Там всего-то пружину надо было поправить.

Неплохо. Спиртное ударило в голову даже быстрее, чем я предполагал. Деваха расправила плечи и уже без страха смотрела на меня. Такая маленькая и такая храбрая. Ещё одна кружка и мы станем лучшими друзьями.

– Парень показал? Он жив? Что ещё умеет?

– Отец, – тихо ответила она и снова отвела взгляд. – Он умеет всё, но не работает на головорезов.

– Жив?

Тишина. Глаза горели хмельным огнём, но мне хотелось развязать её язык. Я забрал кружку и снова наполнил её. Гостья вертела жестянку в руках и смотрела, как плещется мутная жидкость, но пить не спешила.

– Он не будет на вас работать, даже если вы его озолотите.

– Золото сейчас никому не нужно. Я могу пообещать сохранить жизнь любимой дочки, если он нам поможет.

Рыжуля стрельнула в меня насмешкой и всё же сделала ещё один глоток на радость мне.

– Вы себя-то спасти не можете! – поморщившись, засмеялась она. – У вас ничего нет. Старое оружие, кухонные ножи, уставшие лошади, да пересыхающая река. Если завтра к вам придут из Райского Оазиса, вы жиденько обосрётесь и сдохните!

Я вздёрнул брови от такого откровения. А девочка-то на язык остра как бритва.

– Мы готовы их встретить, не переживай. Дело не в лошадях и оружии, а в людях.

– Ха! Мы тоже так думали. Вот только мою деревню вырезали быстрее, чем я успела испугаться.

Она сделала ещё глоток и отбросила кружку в сторону. Та покатилась по мягкой ткани, звонко ударилась об пол и закатилась под моё кресло. Гостья даже не вздрогнула, потому что была настолько пьяна, что напрочь забыла о страхе. Зато стала болтливой.

– Отца убили люди Короля?