Картинка резко испарилась и начался новый сон. Он вернул меня обратно в «после». Туда, где я душил эту девушку испачканными руками, с грязью под ногтями, а она судорожно извивалась подо мной.

От этого контраста я резко проснулся, будто меня ошпарили. Это что? Угрызения совести или игры разума? В этом мире быть жестоким – значит выжить. И постепенно люди стали терять человеческий облик. И я… я тоже стал таким.

Все мои ценности и моральные принципы пошли на хер, когда все вокруг вооружились и каждая тварь пыталась тебя убить за банку консервов.

За окном едва пробивал рассвет. Больше я не усну. Да и как-то не хотелось.

Подойдя к умывальнику, я ополоснул лицо и почистил зубы. Дантистов в этом мире днём с огнём не сыщешь, поэтому надо беречь то, что осталось. Если начнётся боль, придётся выдирать, а я всё же хотел сохранить хоть что-то.

Уже через час разбудил всех своих парней.

– Шесть утра, Эз, – ворчали они недовольно.

Но лучше успеть до жары. Несколько минут на сборы и вот мы уже скакали на лошадях.

Добираться час, столько же обратно. Да ещё повозка сзади тормозила. Но она нужна. Без неё в руках всё не утащишь.

Город напоминал страшные фильмы: сгрудившиеся машины, пустота, зарастающие здания, выбитые везде стёкла. Сюда приезжать – только расстраиваться, да и опасно: можно нарваться на банды местных. Но именно здесь находилось всё самое интересное и нужное. Хотя большую часть уже разграбили.

Мы кинули телегу у въезда в город – через умершие пробки ей не проехать – а сами стали осматриваться.

– Далеко не расходитесь. Если что – стреляйте, – отдавал я привычные приказы.

В кое-каких магазинах можно было ещё что-то найти. Не продуктовое, так для домов. Не для домов, так для защиты. Особенно ценились аптеки. Но их обчистили в первые же дни.

Я свернул в переулок, потом ещё в один, зайдя в какую-то глушь. Уже хотел возвращаться, как тут глаз наткнулся на лестницу, ведущую в подвал.

Бар. А вот это интересно. Возможно, там и выпивка ещё есть.

Спустившись, обнаружил, что помещение почти девственно от мародёров. На прилавках стояли разные бутылки. Может, и в холодильниках что есть?

Я запомнил локацию и вернулся к парням. А дальше мы вместе опустошали это заведение. Конечно, с едой здесь было туго, но выпивки набрали много. Будет чем расплачиваться. Ещё свалили в пакеты упаковки чипсов и орешков.

В туалет я тоже заглянул. Как ни странно, но в период апокалипсиса первое, что исчезает отовсюду – это туалетная бумага. Будто люди начинают срать дальше, чем видят. Да это и не странно. Я сам обосрался, когда всё это началось.

И здесь тоже ждала радость: рулончики, чистящие средства и даже в подсобке нашёл порошок.

А в женском туалете я чуть было не прошёл мимо автомата с прокладками, но потом вернулся. Монтировкой открыл его и забрал всё содержимое. Хоть девочек наших обрадую, а то эти тряпки уже замучились стирать. Может, даже от кого-то и перепадёт по взаимности, а не как всегда, когда дама лишь терпит, пока ты кончишь, потому что только у мужиков стоит постоянно, а любая мамзель хочет ништяков за предоставленную тугую дырочку. Ни о каких других чувствах речи не идёт.

Рядом находился автомат с презервативами.

– Да нахер они нужны, босс? – промямлил мой молодой помощник Дейв, заметив, как я завис, уставившись на них.

Несмотря на возраст, он был достаточно сообразителен и быстро всему учился. А его природное обаяние помогало без проблем затаскивать девушек к себе в постель.

– Мы же не думаем о бабах, когда кончаем в них, – задумчиво ответил я.

– Ну сами как-то разберутся. Это уже не наши проблемы.