–Твоя ненависть всегда отзывается легким дрожанием от моих прикосновений? Это от сильной неприязни, Тереза? Так называется ненависть до дрожи? – саркастически спросил он, после чего я пришла в себя. Придурок! Он отошел от меня, безразлично осматривая здание клуба.

–Ты сам только что сказал, что не мог оторвать от меня взгляда! – вскипела я, держась за машину, чтобы не упасть. Ладонью я чувствовала металл машины и это помогало мне держаться.

–Я сказал, как тебе идет это платье, а ты уже выдумала себе, что я не мог оторвать взгляда, – с долей шутки ответил Харрис, раздражая меня сильнее. Черт. Чертов алкоголь. Я уверенно оттолкнулась от машины, делая быстрые шаги к его телу. Стук моих каблуков смешался со звуком проезжающих машин и басов с клуба. Я подошла к нему, ощущая разницу в росте. Он с интересом смотрел на моё лицо, а на пухлых губах играла легкая улыбка.

–Тебе понравилось, – выдохнула я, уверенная в своих словах и тому, что услышала и увидела в его глазах. Это был нескрываемый интерес и любование, но не показалось ли мне?

–Я и не спорю, стрекозка, – наклонился он, ответив мне своим бархатным голосом. В голову ударил запах кедра и сандала, очаровывая мою голову. А его слова заставили покраснеть, словно поспевший помидор на грядке. Самодовольный мужчина смотрел на меня чуть наклонившись, будто высмеивая моё поведение и утешая свое самолюбие, издеваясь надо мной.

Я была пьяна, когда мы вернулись домой. Харрис не успевал за мной, охранник грубо довел меня до двери дома и запер. Я бегом поднялась в свою клетку, скинув каблуки с ног, я включила душ на всю мощность, вставая под струи воды. Ледяная вода, словно острые кристаллы атаковали нежную кожу. Я дрожала, а вода окутывала меня морозной стужей. Губа затряслась, и я обняла себя, желая смыть все взгляды незнакомых мужчин со своей кожи. Я будто слышала их похотливые мысли, дискомфорт в желудке сразу скрутил меня, подзывая тошноту. Холод не помогал, но озноб и ледяная голова помешала организму вывернуть меня наружу. Я так сильно дрожала, что перестала дышать и осознав в моменте, начала судорожно глотать воздух. Я не помню, сколько простояла под душем, насквозь промокшая и заледеневшая. Вода прекратила течь, и я подняла дрожащую голову к причине, увидев холодный взгляд голубых глаз. Он был в разы холоднее того, что я только что ощущала.

–Что ты творишь? – спросил он. Мои пальцы не шевелились из-за холода, на коже остались хрустальные следы воды. Я не могла унять дрожь в теле, но протерев глаза, попыталась встать.

–Смываю с себя грязь. Что еще мне остается делать? Мне мерзко, – заикаясь ответила я, сжимая душевую кабинку заледеневшей рукой.

–Ты все больше ведешь себя неразумным образом, Тереза, словно передо мной маленький ребенок, – апатично отозвался Харрис, и я сделала шаг к нему, выходя из кабинки, решаясь поднять свои глаза. Ледяные глаза, замерзшая искорка, покрывающая черный расширенный зрачок. Я осмотрела себя, ощущая, как набухший от холода сосок пробивается сквозь мокрое платье. С меня капала вода, соприкасаясь с полом, с каждым разом вызывая новую волну дрожи по телу. Взгляд Харриса ощущался на мне, как ветер, пронизывающий до самых костей.

–Я была унижена и желала стереть со своего тела похотливые взгляды мужчин, – сказала ему я. Он приблизился ко мне, одним шагом накрывая все мое тело, я оказалась прижата к стеклянной кабинке душевой. Его горячее тело ощущалось в слиянии с моим такой приятностью, вызывающей мурашки. Он грел меня, держа одну руку на моем запястье, а другую поверх головы.