Люс застыла. Никого не может быть в полной тьме ее вестника. Правильно? Должно быть, ей просто слышится. Она ринулась дальше, быстрее.

– Притормози, а?

У нее перехватило дыхание. Кто бы это ни был, голос его звучал ясно, а не искаженно и издалека, словно говорил сквозь тень. Нет, кто-то был здесь, внутри. Вместе с ней.

– Привет? – позвала она, сглотнув.

Ответа не последовало.

Хлещущий в лицо ветер в вестнике завыл громче в ушах. Она шла, спотыкаясь в темноте, испытывая все больший и больший страх, пока наконец шум воздуха, пролетающего мимо нее, не сменил другой звук – прерывистый рев. Словно волны разбивались где-то вдалеке.

Нет, этот звук был слишком размеренным для волн, подумала Люс. Водопад.

– Я сказал, притормози.

Люс вздрогнула. Голос вернулся в сантиметре от ее уха – и не отставал от нее, пока она бежала. В этот раз он звучал раздраженно.

– Ты ничего не узнаешь, если продолжишь так носиться.

– Кто ты? Чего тебе надо? – крикнула она, – Уфф!

Щекой она врезалась во что-то холодное и твердое. Шум водопада заполнил все вокруг и раздавался так близко, что она могла почувствовать холодные брызги на коже.

– Где я?

– Ты здесь. Ты… На паузе. Когда-нибудь слышала об остановке, чтобы понюхать пионы?

– Ты хотел сказать – розы^>1, – Люс на ощупь обследовала темноту вокруг себя, втягивая резкий минеральный запах, который не был ни неприятным, ни незнакомым, просто сбивал с толку. Она тогда поняла, что все еще не вышла из вестника в свою другую жизнь, что могло лишь означать…

Она все еще внутри.

Было очень темно, но ее глаза начали привыкать. Вестник принял форму маленькой пещеры. Позади нее была стена из того же прохладного камня, что и пол, с вырезанным в ней углублением, откуда стекал поток воды. Водопад, который она слышала, был где-то сверху.

А внизу? Около трех метров каменного выступа – а потом ничего. За ним была тьма.

– Не знала, что так можно, – прошептала Люс сама себе.

– Что? – спросил хриплый голос.

– Останавливаться внутри вестника, – сказала она. Она не разговаривала с ним и все еще не могла его видеть, и тот факт, что она остановилась где-то и с кем-то, был достаточным поводом для беспокойства. Но это не помешало восхититься окружающим пейзажем. – Я не знала, что такое место существует. Место где-то посередине.

Кто-то флегматично фыркнул.

– Можно книгу написать о том, чего ты не знаешь, девочка. Вообще, думаю, кто-то мог уже и написать. Но это и не здесь, и не там, – раздался хриплый кашель. – Я, кстати, говорил именно о пионах.

– Кто ты? – Люс села и облокотилась о стену. Она надеялась, что кому бы ни принадлежал голос, он не видел, как дрожат ее ноги.

– Кто? Я? – спросил он. – Я просто… я. Я часто здесь бываю.

– Ладно… Что ты делаешь?

– О, ну знаешь, просто так. – Он прокашлялся, и звучало это так, будто кто-то выплевывает камни. – Мне здесь нравится. Мило и спокойно. Некоторые вестники бывают такими зоопарками. Но не твои, Люс. По крайней мере пока.

Люс чувствовала себя более чем сбитой с толку, боялась. Стоит ли ей вообще разговаривать с этим незнакомцем? Откуда он знал ее имя?

– По большей части я просто обычный наблюдатель, но держу ухо востро, если вдруг появятся путешественники, – голос звучал теперь ближе, заставляя Люс ежиться. – Такие, как ты. Видишь ли, я здесь уже какое-то время и иногда путешественникам не мешает совет. Ты еще не была у водопада? Очень живописно. Первоклассно, насколько можно судить о водопадах.

Люс покачала головой.

– Но ты сказал… Это мой вестник? Послание моего прошлого. Так почему ты…

– Ооой! Простииии! – голос прозвучал громче и недовольно. – Но позволь задать вопрос: если каналы в твое прошлое такие бесценные, почему ты оставляешь свои вестники широко открытыми для всех, кто хочет запрыгнуть в них? А? Почему ты их не закрываешь?