Чернобородый мужик забрался в седло, повернулся лицом к другим всадникам, махнул рукой, делая знак для начала движения, дёрнул лошадь за уздцы, проговорил негромко:

– Ну, с Богом.

Рыжая кобыла, взмахнув гривой, сделала первые шаги. Толстая верёвка приподнялась над берегом, натянулась струной, шитик медленно двинулся вверх по течению, разрезая носом бегущую воду.

Вначале берег реки был ровный, дорога шла по спрессованному временем галечнику с песком, идти было легко. Но уже через час пути к реке стали придвигаться большие отвесные скалы, дорога резко сузилась, превратившись в широкую тропу с неровным каменистым основанием. Течение реки заметно ускорилось, принимало более бурный характер.

– Привал! – скомандовал чернобородый, когда первый шитик уткнулся носом в берег, и слез с лошади. Другие верховые последовали за ним, спешились. Колонна ссыльных рассыпалась по берегу. Дети выбрались из лодок, встретились с родителями, стали делиться своими впечатлениями.

– Мам, а мы видели в реке вот таку-ую рыбину! – восторженно развёл руками Ваня. – Правда, Васса?

– Врёшь ты всё, – рассмеялась сестра. – Не было никакой рыбины, померещилось тебе.

– Это я-то вру? – возмутился Ваня. – Я же тебе показывал, только ты не успела её увидеть, потому что рыбина эта под лодку нырнула, вот большая такая!

– Да, рыбы в этой реке должно быть много, вода чистая, как слеза, – заметил Никита Ищенко, ковыряя травинкой в зубах. – И природа красивая. Эх, быстрее бы определиться с местом жительства, да начать вить новое гнездо. Начинать жизнь с нуля, раз уж выпал нам такой жребий.

– Ты думаешь, тебе дадут свить гнездо? – усомнился в словах Никиты тихий и молчаливый Тимофей Шпак. – Как бы не так! Будут перебрасывать с места на место, попомните моё слово. Такие уж методы воспитания у НКВД.

Мужчины замолчали, каждый из них подумал о тех сюрпризах, которые уготовила им судьба. За две недели пути они сблизились, подружились, стали доверять друг другу, открыто высказывая свои мысли. И женщины нашли общий язык между собой, хотя Евдокия была старше обеих спутниц почти на десять лет. Общительный Ваня Стешко сразу понравился Вале Шпак – шестилетней дочери Тимофея Николаевича и Надежды Павловны. Всю дорогу они вместе играли и веселились. И сейчас дети сидели рядом, о чём-то болтали, глядя на облака.

– Ну, граждане хохлы, поднимайтесь, надо шагать дальше, – сказал чернобородый, направляясь к своей лошади. – Через пару минут выдвигаемся, сажайте детей в шитики.

Ссыльные сразу умолкли, их лица помрачнели, они повставали с облюбованных мест, выстроились в нестройную колонну. Пропустив лошадей, двинулись дальше.

Как и говорил вначале чернобородый мужик, до посёлка колонна дошагала только к вечеру. Непривычные к таким переходам люди вымотались, многие из них натёрли мозоли и шли, часто спотыкаясь и останавливаясь. Верховые подвели лодки к берегу, затащили их на четверть корпуса на прибрежный галечник, спешились, затем отстегнули упряжь. Мужчины принялись выгружать вещи.

Когда выгрузка закончилась, люди сгрудились в кучу, ждали дальнейшую команду. Чернобородый проводник встал перед толпой и заговорил:

– Граждане поселенцы! Вы прибыли на проживание в посёлок Шайтан. Жить вам предстоит в бараках, жилья хватит на всех, поэтому прошу занимать комнаты без драки. Многодетные семьи могут занять две комнаты. Меня зовут Пимен Феофанович Кожин. Я здесь буду для вас во всех лицах – комендант, начальник охраны, старший мастер по распределению работ, учётчик. Все ваши вопросы будете решать только со мной. Завтра воскресенье, выходной день, поэтому, отдыхайте, устраивайтесь. С понедельника мужчины уже приступят к работе, женщины могут трудиться по собственному усмотрению. Завтра сделаем перекличку, поставим на учёт. Всё. Вопросы зададите завтра. А сейчас следуйте за мной.