– и все рассмеялись – когда мы в первый вечер пошли к местным французам в гости – мне это напомнило семью еврейского строителя в Ялте – курортного приятеля моих родителей – который материализовывался исключительно на время их отдыха в правительственных санаториях – в остальном его существование сводилось к исправному написанию новогодних открыток, которые с редкой заблаговременностью он отправлял в Москву – такое же радушие – не соблюдающая диету хозяйка – ее сын: молодой адвокат с подчеркнутым интересом к деньгам – Рон даже не знал, как сказать по-французски «русские» – Селестина его научила – она была богатая – она надела черно-белые джинсы, похожие на корову – Рон нарядился ковбоем – вышло складно – вернее, богатыми были ее родители – ее отец скупил много гористой земли в Италии и устроил лыжные спуски – дом под Ниццей был чудесный, прохладный – с цитрусами – Герцен был беспокойного зеленого цвета с плесенью – надгробный памятник с видом на море – я рассказал Саре, что переполненные русские кладбища на Ривьере очень отличаются друг от друга – возле ниццейского аэродрома расположено кладбище русских долгожителей – редкий покойник не доживал здесь до девяноста лет – здесь бы и похоронить мою бабушку – хотя бы урну – хотя есть исключения, вроде кладбищенского генерала Юденича – зато в Ментоне, где русские могилы чередуются с английскими – и там тоже есть свой кладбищенский генерал – к сожалению, англичанин – хотя рядом русская часовня – который впервые в мире нарушил правила футбольной игры и взял мяч в руки – основатель регби – так вот, в Ментоне в основном русское чахоточное собрание – лежат штабелями молодые люди и барышни третьей четверти девятнадцатого века – поверившие врачам и бежавшие на французское взморье – которое по своему климату является убийцей туберкулезников – как выяснилось позже – Сара смеялась до слез: – климатически обознались! – покойники лежали под итальянским мрамором – они демонстрировали редкое равнодушие к православным крестам – нам было с ней хорошо – Рон любил смотреть телевизор – четыре-пять часов вечером – безотрывно – в основном спортивные программы – сначала мне показалось, что он женился на ней из-за денег – в ней ничего не было привлекательного – замухрышка в очках – и вкус тоже странный – она надела коровьи джинсы на ужин к французам – черные с белыми пятнами – как cowgirl[27] – и он тоже в джинсах и полосатом жилете – то есть снова акция – они тут не знали, что делать – но потом, когда мы пошли купаться на Муравьиный пляж – вернее, не я – из-за простуды и опасности гайморита – но они – мне захотелось все-таки, чтобы Селестина разделась – потому что, когда мы кушали во дворе их виллы на солнышке – она повернулась задом, и мне он показался вполне сносным задом – и я подумал, зачем я что-то думаю о нем плохое – мол, женился на деньгах, когда у моей Сары, на которую я изредка поглядывал с теплотой и нежностью, зад был куда более несимпатичным – из России по телевизору показывали какие-то многочисленные демонстрации – стычки с милицией – которая по стечению обстоятельств защищала в тот раз демократию – радушные французы жалели немножко, что закончился в России социализм – прошла пора идеалов – но очень неудачно высказались насчет того, что французское телевидение находится в руках евреев – учитель немецкого языка, у которого нос был прямым продолжением лба, сказал, что у него много друзей-евреев, но истина ему дороже – Сара заняла непримиримую позицию – она сказала, что подобная форма дискурса вызывает у нее самые отвратительные сравнения – мы ели в это время морских ежей – хозяйка шепнула мне на ухо, что Шарль – очень важный в городе масон – так что антиеврейские чувства у него исключены – тщедушный ветеринар (профессии французов представительнее их имен), который принес вкусное бургундское вино в свою очередь рассказал нам о том, как его били в полиции – меня били в основном в печень и давали пощечины – я только прослушал, за что его били – масон спросил: – ну что, у вас в России едят морских ежей? – какие там ежи! – грустно улыбнулся я – все сочувственно недолго помолчали – Рон прицепил к рулю голову пластмассовой куклы – в лоб вставил прямоугольный фонарик – он горел, когда велосипед ехал – Рон показал, как он горит, приставив динамо к переднему колесу и крутанув – кроме того, слева на руле была розетка с белым проводом – а с правой стороны – красная лампочка – к раме были приделаны прищепки, на которые Рон повесил довольно незамысловатые и явно только что ношенные трусики своей жены – белые, с зелено-красными разводами – он сказал, что, по его мнению, трусики должны быть несвежие – напротив, Селестина вынесла куда более элегантные трусики – красно-черные – на шнурочках – такое белье для свиданий или для молодоженов – которые расстегиваются посередине – их не надо снимать для любви – но Рон их забраковал – он сказал, что лучше простые и даже несвежие – с желтым – к вилке переднего колеса он прикрепил маленький алтарь в коробочке – там были изображение святого Франциска и фотография самого Рона – я не выдержал и спросил: – ты был в Ассизи? видел Джотто? ты любишь холмы нежной Умбрии? – отец Селестины шел на фотокарточке на беговых лыжах между деревьев – загорелый – в красном свитере с вырезом – и черной шерстяной кепке – стильной кепке – очень загорелый – в дорожном алтаре помещалась также свеча – в смысле огарок – у моей зад был покрупнее – немножко непропорциональный – при ходьбе он волновался, бросаясь в самые разные стороны – за эти два года она раздалась – на коробочке было написано – на неграмотном французском – святой Франциск, защити меня от французских водителей – чтобы мне в зад не въехали – пояснил Рон – мы пошли купаться – моя с готовностью разделась – как всегда – она радовалась, когда попадалась цветущая мимоза – но как-то натужно – я ей отчасти отказывал в искренности – это была не моя глубина искренности – рядом, на Муравьином пляже, был француз с женой и ребенком в коляске – он бросал в море бутылочку из-под перрье – его поджарая коричневая собака бросалась в Средиземное море – сначала нам это понравилось – но потом мы заметили, что он очень грубо командует – а когда собака не пригляделась – и вернулась без бутылочки – он на нее так выразительно посмотрел – а она так выразительно струсила и поджала хвост – что стало все понятно – и она снова бросилась в море – выловила бутылочку – и я снова почувствовал особенное отвращение к этому большому куску американского мяса, обтянутому нежной кожей – который представляла собой, с белокудрым лобком, красавица Сара – иногда, переключая каналы, мы натыкались на старые передачи самой Сары – из Шри-Ланки – Мадагаскара – или с Карибских островов – Сара показывала нам в камеру невероятно длинные ногти местных женщин, пробитые жемчугом – беседовала с совершенно лысым французским резидентом с сигарой и русской фамилией – резидент с тревогой следил за обстановкой, складывающейся в регионе в связи с ослаблением британского влияния – он отказался говорить более конкретно по понятным причинам, но закатил в честь Сары шикарный прием – созвал лидеров местных партий, от фашистов до коммунистов, адвокатов, преподавателей, поставщиков рома – горели факелы забастовщиков на северной оконечности острова – их креольские зубы сверкали на экране – Сара призналась, что она могла бы не устоять – не устоял сам носитель русской фамилии, чей дед служил вместе с Буденным на Дальнем Востоке – напившись казенного шампанского – бутылки которого он открывал специальным мечом для рубки сахарного тростника – рубил по горлышкам – sabler!