В общей сложности при поддержке Елисея мои труды заняли 2,5 часа. Это, конечно, крайне долго, и нет слов, чтобы описать мое восхищение выдержкой пациентки и операционной бригады.

– Ну, теперь… – начал Елисей с довольной улыбкой, – надо проставляться за первую операцию.

В тот момент я вообще плохо воспринимал происходящее, направив свой взор на лицо пациентки. Она смотрела на меня, и эти глаза, прищуренные от радости, стоят потраченных минут в операционной и лет в университете.

– Конечно, с меня поляна, спасибо! Всем спасибо!

Легкий дурман, как от половины бокала шампанского, потная холодная майка, бодрящее прикосновение которой приводит в чувство, ладони в морщинах, будто пролежал в ванне сутки, и кристаллики соли, скатившиеся со лба, в уголках глаз. Вот за этим я пришел на работу. Внутренний мазохист пировал. А вместе с ним пировали коллеги. Кузьмич, Елисей, Гималай и тот самый крупный доктор. В день своего дежурства здоровяк после плотного обеда выгонял всех из ординаторской, чтоб покурить и сделать тихий час. Ничего не поменялось после моего маленького праздника. Открыв окно, он сложил руки на поясе.

– Время видели? – пробормотал он.

– Игорь! – шипящим смехом, с выражением хитрого песца хохотал шеф.

– Задолбали жрать! Давайте, по пакетикам сложили и пошли домой, я сегодня дежурю, – не поворачиваясь к нам, бормотал он в открытое окно.

– Окно закрой, сейчас сдует! Игорь! – возразил Гималай.

– Кому прохладно – идите в теплый коридор, – непоколебимо, как скала, стоял наш морж.

– Ты его шкуру видел? – продолжил шеф.

Два раза чиркнув зажигалкой, Игорь прикурил.

– Смотри, смотри, сейчас обидится, – с ухмылкой продолжал Гималай.

– Ладно, давайте расходиться, – предложил Елисей, – а то Игоря Алексеевича сейчас начнет тошнить.

– От тебя уже давно тошнит. Тебя четыре ребенка ждут, иди домой, – выпячивая нижнюю губу, фыркнул Игорь.

– На диване видел вмятину размером с луну? – обратился ко мне Гималай.

– Вот этот кратер? – решил пошутить я.

– Так… – обернувшись в мою сторону и сморщив лоб, Игорь зафиксировал свой взгляд на мне. – А для тебя будет партийное задание.

Достав из надорванного халата сморщенную купюру в 100 рублей, он положил ее мне в карман на груди:

– Сгоняй в магаз и возьми мне сигареты, только тонкие! Понял? ТОНКИЕ! Можно с кнопкой, – наказал Игорь Алексеевич.

Выбора у меня не было. Закрыв дверь под хохот коллег, я пошел. Путь мой был недлинный, метров четыреста до киоска на остановке.

– Мне сигареты тонкие, пожалуйста, можно с кнопкой, – сказал я продавщице.

Мне протянули Kiss с ментолом. Я забрал сдачу и направился формировать дружеские отношения с Игорем. Легкий и теплый снежок меня очень воодушевлял. Я отлучился всего на 5 минут, однако в отделении уже царила тишина. Дверь в ординаторскую была закрыта. Я постучал и услышал скрип дивана. Я постучал еще раз, но настойчивее.

– Врач ушел в операционную! – с некоторой одышкой воскликнул Игорь.

– Да это я.

– Ох. – Я вновь услышал скрип дивана и тяжелое дыхание, после чего дверь отворилась.

– Вот, – протянув пачку дамских сигарет, сказал я.

– Попроси его водку принести – так он одну возьмет! Как это можно курить? Они у меня изо рта вываливаются, я же не бабские просил, а тонкие. Уф, давай сдачу.

Растерявшись, я отдал ему явно больше, чем следует. Его голос внушал ужас. Он как тролль из-под моста. Социопатичный, грубый, страшный, ему только дубины не хватало для полноты картины.

– Ой, ладно. – Захлопнув дверь прямо перед моим носом, Игорь завалился на свой диван.