– Ну можно, – пожал плечами тот.

– Тогда я денег сейчас дам, и мальчик из девятого класса её привезёт. Раз уж такая ситуация и лекарство ещё надо пить. Просто там, наверно, надолго, и… Ане точно неинтересно будет.

– Ой, просто, понимаете, так неудобно… Ну, деньги я вам перечислю, но мальчик из-за этой егозы на мероприятие не попадёт.

– Да там такое мероприятие, если честно… От нас там нужно чисто пофотографироваться. Я не думаю, что он туда сильно рвётся. Слав, ты как?

– Не рвусь.

– Ну вот, он говорит – не рвётся. И деньги перечислять не надо, я на сто рублей не обеднею.

– Ну уж нет, я обязательно переведу…

– В общем, я высаживаю их сейчас, и первым автобусом они едут к вам.

У остановки возле Васькино Гэндальф попросил водителя затормозить, и Слава с Аней покинули автобус.

Митриев ощутил лёгкий укол досады: как красиво испарился Ладушкин подальше от неприятного разговора! А ему в одиночку придумывать, как не подставить мелких и не подставиться самому. Впрочем, что удивительно, Андрей Евгеньевич не возобновлял беседу. И Илья отвернулся к окну.

***

– Так. Давай руку. А то сейчас убежишь куда-нибудь… В кругосветное путешествие, – твёрдо, но с улыбкой произнёс Слава.

Ладушкин умел обращаться с детьми. У него как раз подрастала младшая сестра, правда, на три года старше Ани. Девочка, слегка хлюпавшая носом после маминых речей, послушно протянула ему ладонь.

Они поднялись на остановку, и Слава взглянул на расписание.

– Ближайший автобус в 11:50… Мы с тобой в перерыв попали, – взглянул он на часы, которые показывали всего десять.

– Только что ушёл. В интернете, небось, расписание смотрите? – подала голос бабушка, сидевшая возле дороги с ведром яблок на продажу.

– Ну, как всегда – только что ушёл…

Слава совершенно не знал, что им с Аней делать на этой остановке почти два часа.

– Хотите яблочки? Бесплатно дам. Возьмите! Тут и антоновка, и грушовка…

Осень выдалась настолько яблочная, что в ответ на предложения знакомых забрать очередной урожай люди отвечали: «Ещё один, да иди ты!» На что вообще надеялась бабушка, выставляя их на продажу? Да ещё далеко не у самой оживлённой дороги…

– Спасибо. Грушовка – это вкусно.

– Давай я тебе в рюкзак насыплю.

– Нет, насыпать не надо! Нам сейчас перекусить, а то своих полно. Будешь? – обратился Слава к Ане. Та кивнула.

– Давай я девочке красненькое дам. Вот, смотри, какое хорошее. Сестрёнка твоя?

– Нет.

– А кто?

Слава не захотел излагать историю Аниного побега и поэтому ответил:

– Точнее, сестрёнка. Только двоюродная.

– А. То-то смотрю – совсем непохожи.

Сгрызли по яблоку, кинули огрызки в траву, ещё раз поблагодарили бабушку.

– Пойдём по деревне погуляем, что ли?

– Пойдём, – скованно отозвалась Аня.

Васькино оказалось симпатичной деревушкой. Дома с наличниками, временами даже с роскошным узором, заборы в красных листьях девичьего винограда, запах осенних костров… И, конечно, яблони, ломящиеся от урожая. Раз с одной из веток, свисающих на улицу, крупное яблоко чуть не приземлилось Славе на голову.

– Эй, закон всемирного тяготения, вообще-то, уже открыли… Знаешь эту историю?

– Да, – смущённо улыбнулась Аня. – Про Ньютона.

– Всё-то ты знаешь… Ну хотя да, ты же этот закон пыталась преодолеть. Кстати, как ты потом обратно собиралась?

– Я бы шарики по одному отпускала.

– А руки бы у тебя не устали?

– Я каждый день с первого августа на перекладине специально висела. Да я бы недолго. Через минуту бы отпускать уже начала.

– Как тебе вообще такое в голову пришло… А в автобус ты как залезла так, что никто не заметил?

Выяснилось, что сначала Аня пряталась за деревом (о поездке она знала, конечно, в результате того разговора в кабинете директора). Автобус припарковался крайне удачно для неё, он прикрыл девочку от потока заходящих людей. Через заднюю дверь та незаметно вошла внутрь и примостилась на одном из сидений. Пройти в самый хвост времени у Ани не было, да и перед ней оставалось ещё много свободных кресел. Однако по мере заполнения салона Аня тревожилась всё сильнее. Лишь чудом Гэндальф оказался последним из тех, кто занял левую сторону автобуса, а у сидевших напротив неё молодых парламентариев (или парламентёров, как их там) девочка интереса не вызвала. Видимо, решили, что это чья-то младшая сестра.