Отлично, до истерики дело не дойдет. Робин вновь обратила внимание на Кэти. Та продолжала наносить красную краску, замазывая нижнюю часть листа.

– Красная краска покрывает пол.

Кэти макнула палец в черную ванночку и мазнула по лицу человечка, увеличив его глаза и заставив рот зиять огромной дырой.

– Человечек уже не радуется. Похоже, ему больно.

Еще мазок красной краской. И еще один. Кэти старательно закрашивала рисунок.

– Красная краска покрывает все вокруг.

Кэти наносила алые полосы круговыми движениями, создавая нечто вроде багрового вихря под ногами человечка. Перешла выше, и черное тело начало исчезать в красной спирали. Наконец осталось лишь изуродованное до неузнаваемости лицо с выпученными глазами и вопящим ртом, а потом скрылось и оно. Кэти продолжала закрашивать лист алым, иногда выходя за его границы.

– Человек исчез под красной краской.

Девочка судорожно вздохнула и посмотрела на свои ладони.

– Твои руки покрыты липкой красной краской. Она везде.

Кэти огляделась. Попробовала вытереть руки другим листом бумаги, оставила на нем большое цветное пятно, однако результата, естественно, не добилась.

– Не хочешь смыть липкую красную краску? – мягко предложила Робин. – Раковина вон там, в туалете.

Девочка кивнула.

Они вошли в санузел и включили воду. Кэти подставила обе руки под струю из крана и стояла, наблюдая, как краска уходит в сток.

– Вода смывает липкую красную краску, – заговорила Робин. – Руки снова становятся чистыми.

Она показала девочке, как пользоваться дозатором для жидкого мыла, и та долго отмывалась, зачарованно разглядывая розовую мыльную пену. Клэр в туалет не заходила. Ждала дочь в дальнем конце игровой комнаты, изучая игрушки на полках – видимо, пыталась собраться.

Робин отметила некоторые плюсы: Кэти вроде бы не осознала, что матери нет рядом. Или поняла, однако с Робин ей было вполне комфортно.

Руки она мыла куда дольше, чем необходимо. Наконец сочтя их достаточно чистыми, выключила воду и, проигнорировав полотенце, вытерла ладошки о футболку. Затем нахмурилась и встала у двери, разглядывая ногти, под которыми остались частички краски.

– Вот, возьми, попробуй отчистить, – предложила Робин, протянув девочке маленькую пилку для ногтей.

Сама встала на изготовку – вдруг Кэти вздумает использовать пилку не по назначению? Мало ли что острие затуплено, а сам инструмент крошечный… Если приложить усилие, вполне можно пораниться. Но опасения были напрасны: девочка аккуратно поскребла под ногтями и, добившись сносного результата, вернула пилку.

Затем она вернулась в игровую комнату и присоединилась к матери, по-прежнему стоящей у полки с игрушками. Прошлась вдоль стены, рассматривая фигурки, и вдруг остановилась. Подумав, взяла улыбающуюся женщину с тортом, изучила ее и вернулась к кукольному домику. Посадила кондитера в кухоньку, а затем попыталась запихнуть туда же свою тряпичную куклу.

– Девочка устроилась в кухне рядом с женщиной, – прокомментировала Робин. – Похоже, им там тесновато.

Места и впрямь было не слишком много – большую куклу пришлось утрамбовывать. Кэти явно осталась недовольна. Вытащив свою игрушку обратно, она вновь пошла к полкам и схватила фигурку девочки. Та поместилась в кухоньку без всяких усилий.

– В кухню зашла девочка.

Кэти потихоньку втянулась в игру и начала перебирать игрушки: покрутила в руках Чудо-женщину, затем пластмассового фермера. Выбирала явно не наобум – рассматривала фигурки, ставила на место, а тех, что приглянулись, заселяла в домик. Компанию женщине с тортом и девочке составили балерина, а потом и усатый Мистер Монополия в черном цилиндре.